Рыцарь Шато д’Ор
Шрифт:
Воины вновь уселись на плечи и на ноги Клаусу. Мессир Бертран с садистской ухмылкой на лице размахнулся плетью и изо всех сил принялся хлестать ею по исполосованному телу бортника. Клаус уже не мог даже громко стонать, он только хрипел, дергаясь под ударами, обдирая лицо о жесткие травинки и набивая рот травой и землей… Андреа, несмотря на свое презрение к Клаусу, с болью смотрела на это истязание, все яростнее ненавидя мучителей и все больше жалея их жертву.
— Довольно, — сказал мессир Бертран. — Теперь ты понял, мужик, что надо сразу подчиняться своему господину? Это тебе урок надолго. В другой раз не води нас за нос и не ври! А вы, молодцы, волоките его в подвал, я покажу куда.
Воины
— Ну, сиди здесь, Марсиаль! До утра мы тебя вряд ли навестим. Жри все, что у него тут имеется, только — хе-хе! — не выпей какого-нибудь яду… А мы пошли… Берись за бочонок, Роже…
Мессир Бертран и Роже уложили бочонок на два довольно длинных кола и на этом подобии носилок потащили его со двора. Вскоре они скрылись за деревьями, а Марсиаль остался во дворе один.
— Вечно так! — расстроенно произнес он, когда его товарищи уже не могли его слышать. — Либо места в лодке не хватит, либо коня надо отдать или подменить кого-то… И все я! Роже, стервец, никогда ничего за других не делает, а мессир Бертран им доволен… Знаем отчего: у Роже сестра-шлюха, а Бертран всегда ее берет, когда больше некого… Эх, жизнь!
Стало совсем темно. Марсиаль ушел со двора, по-видимому — в нужник, затем вернулся обратно.
— Черт знает, сколько еще здесь сидеть! — ворчал Марсиаль. — Жрать хочется, сил нет! А страшно… Может, у него здесь везде яд… Полезу-ка, однако, поищу чего-нибудь…
Андреа не видела в темноте, куда пошел Марсиаль, но зато хорошо слышала его шаги по лестнице, бряцание кольчуги и шпор. Она встала напротив двери на одно колено, а лук приладила горизонтально на спинке стула. Стрела была наложена, но тетиву она натягивать не спешила — боялась, что устанет рука. Шаги теперь слышались внизу. Стучали какие-то горшки, ложки, ухваты: очевидно, Марсиаль искал съестное. Потом шаги и бряцание вновь переместились на лестницу и стали приближаться к двери комнаты. Андреа чувствовала, как тело сводит боль в ноге. Она напряженно ждала… Шаги приближались. Они звучали все громче, все настойчивее. Андреа казалось, что каждый шаг бьет ее, словно обухом, по голове. Дверь заскрипела, шаги на секунду стихли. Марсиаль воровато просунулся в комнату… И когда он подставил под стрелу свою окольчуженную грудь, Андреа оттянула тетиву и тут же отпустила ее. Вз-зить!
Темная бесформенная масса с грохотом и лязгом рухнула на пол. Бедняге Марсиалю в последний раз не повезло.
Андреа, опираясь на стул и передвигая его перед собой вместо костыля, приковыляла к лежавшему телу. С трудом повернув убитого, она вытащила из его ножен меч и с его помощью, прихватив еще и свой меч, висевший у двери, стала медленно, стараясь не наступать на раненую ногу, спускаться вниз по лестнице. Миновав первый этаж, она направилась в подвал.
В подвале было две двери, одна открыта, вторая — на засове. Засов был задвинут так туго, что открыть его можно было только двумя руками. Левая рука ныла, и тогда Андреа несколько раз ударила по двери мечом. Но в темноте трудно было разглядеть, куда направить удар. Попав по железному засову, Андреа заволновалась — не сломала ли она меч. Затем ей пришла в голову мысль использовать меч Марсиаля в качестве рычага. И наконец, совершенно измученная, Андреа сдвинула засов. Из темноты до нее донесся приглушенный стон.
— Клаус, ты жив? — спросила она и в кромешной тьме принялась шарить по полу мечом, пока не наткнулась на Клауса. Нащупав веревки на его ногах, она осторожно, чтобы не ранить его, разрезала их мечом. Руки у Клауса были связаны спереди, и ей пришлось перевернуть его на спину.
— О-о-о-ох! — простонал бортник. — Больно как, Господи!
— Сейчас, сейчас, — бормотала Андреа и торопливо, но очень осторожно разрезала веревку, стягивавшую запястья бортника.
— Встать можешь? — спросила Андреа. — Обопрись на меня!
Клаус с трудом привстал, Андреа присела на здоровой ноге, подставив Клаусу левое плечо. Упершись мечом в пол, Андреа напряглась — и оба они со стоном выпрямились. С трудом, но нашли-таки выход из темного чулана и стали подниматься по лестнице, поддерживая друг друга и едва не падая от усталости и боли. Хрипя, задыхаясь, из последних сил удерживаясь на ногах, они дошли до второго этажа, обошли труп Марсиаля, лежавший на пороге, и в изнеможении упали на кровать Андреа…
ВНОВЬ В ОДИНОЧЕСТВЕ
Как мы уже узнали из предыдущей главы, Марте некого было дожидаться. Разбойники во главе с Петером Конрадом наткнулись на один из разъездов герцогских войск. Завязалась схватка, в ходе которой трех разбойников и двух латников убили на месте, двух латников ранили, а четырех разбойников взяли в плен. Как уже говорилось, одному из убитых латников в руку попала стрела с ядом — так и были получены сведения о производстве яда, которым занимался Клаус. Петера Конрада, а также еще двоих разбойников после ужасных пыток повесили вместе с трупами тех троих, что были убиты в бою. Шарль — он же Шатун — был последним, кого начали пытать. Все его товарищи уже были мертвы, и поэтому он рассчитывал только на свои душевные силы… Но сил этих было мало. Когда Шатуна повесили над костром и стали жечь ему пятки, он не выдержал и рассказал, где брал яд. Более того: он вызвался проводить туда латников герцога. Как мы уже знаем, это не спасло ему жизнь…
Но Марта, которая, как мы помним, весь прошедший день провела в хозяйственных заботах, ничего об этом не знала. Не знала она и того, что Шатун рассказал, где находится разбойничья землянка.
…Марта лежала на шкуре, когда услышала негромкий, но постепенно приближающийся топот копыт. Разбойники ушли на дело пешими — это она помнила. Так неужели они где-то добыли лошадей? Топот приближался. Беспокойство Марты росло. Наконец она вскочила на ноги и, схватив нож Мариуса Бруно — другого оружия у нее не было, — выбежала из землянки. Луна высветила на склоне горы пять смутных силуэтов конников, направлявшихся к землянке. Видимо, всадники тоже заметили Марту, на которой была светлая рубаха, и помчались к ней, нахлестывая коней. Марта с перепугу совершила ошибку. Она побежала не к лесу, а через поляну, наперерез всадникам. Догнать ее и окружить было минутным делом…
— Факел! — приказал де Ферран, удерживая пляшущего коня. Один из латников запалил факел и осветил пленницу…
— Ха-ха-ха! — расхохотался де Ферран. — Черт побери, ребята! Это же беглая собственность моего сюзерена! Марта, бывшая портомойка и первостатейная шлюха, поротая кнутом за убийство барона фон Зоммерберга… Сбежала от нас на постоялый двор «Нахтигаль». Думала, никто не знает, где она… Наивная девушка! Что же это Шатун так и не назвал тебя по имени, а, красотка? А мы-то уж подумали, тут и впрямь какая-то не известная нам воровка… За тебя, между прочим, твой любезный хозяин, царствие ему небесное, Мариус Бруно, каждый месяц платил нашему милостивому государю, его светлости маркграфу, по пять монет серебром с каждого цехина, который ты зарабатывала для него своей дырой… Рекомендую вам, молодцы, опробовать ее! Баба пригожая…