Рыцарь Слова
Шрифт:
— Может быть, будет проще, если люди вспомнят, какое идет соревнование за их души?
Она уставилась на него.
— И тогда каждый будет должен сам решить, что делать, верно?
Они пересекли Мэйн-стрит возле Уотерфолл-парка, вглядываясь в темноту и слушая шум водопада, отражающийся от кирпичных стен. Посреди скоплений камней, деревьев, садовых столиков замерли тени, почти незаметно передвигающиеся. Россу показалось, будто он рассмотрел фасеточные глаза, следящие за ним. Он давно уже не видел пожирателей — только их быстрые взгляды. Иногда его беспокоило, что он не может рассмотреть их получше. В другое время хотелось и вовсе не замечать пожирателей, но он бы все равно знал об их существовании, даже если бы и не видел.
Эта мысль напомнила ему слова Овэйна Глиндуэвра.
«Думаешь, ты когда-нибудь сможешь стать таким, как прежде?»
Джон поймал себя на том, что снова вспоминает сон, как он появился в нем, как себя чувствовал. Пусть ему никогда не стать прежним, по крайней мере, он может предотвратить превращение в монстра из своего сна. Ему ведь это удастся, правда?
Он молча вглядывался в тени, в то время как Стефани сжимала его руку, и позволил этим существам выйти на свет. И ему показалось, будто и они разрешили ему войти во тьму.
Глава 10
Несмотря на всепоглощающий голод, демон ждал полуночи, чтобы выйти на охоту.
Он тихо вылез из своего логова и разглядывал жертвы, сновавшие по пустынным улицам Пионер-сквер. По рабочим дням город засыпал довольно рано, даже бары и рестораны гасили огни еще до наступления глубокой ночи. Воздух был тяжелым после недавно прошедшего дождя, на асфальте стояли лужи. Машины проезжали по одной-две, сидевшие в них люди спешили домой, в кровать. Бездомные просыпались после вечернего сна. Демон наблюдал за ними в тени Оксидентал-парка, практически незаметный. Но парк и тротуары были пустынны и тихи. Демон остался один.
Он вылез из убежища и принял человеческий облик. Выпрямившись, демон позволил своей оболочке тронуться к месту охоты. На нем были кроссовки, позволяющие двигаться мягко и бесшумно в тени зданий, через темные улицы, густые аллеи и дорожки для прогулок. Бездомные, проводящие свои дни в парке, куда-то исчезли, только индейские тотемы тускло светились посреди площадок, словно охотники в поисках жертвы: горящие глаза, зубы и когти наготове.
Но демон охотился не ради еды. Его голод был иной природы. Более древний, менее объяснимый. Демон охотился из-за жажды убивать. Ему было важно ощущать сопротивление жертв, когда он впивается в их тела, ломает кости и выпускает кровь. Он охотился исключительно ради чувства полноты бытия, когда удается схватить жизнь человека — последняя вспышка сознания, последний вздох и завершающий хрип в ожидании смерти. Потребность демона в убийстве людей была врожденной. Он и сам когда-то был человеком — давно, очень давно, — и для продолжения жизни ему было необходимо убивать в себе человеческое снова и снова. Помогало убийство других. Собственная человечность этого существа давно утонула под слоем безумия, но ему было важно выглядеть человеком, чтобы свободно разгуливать среди жертв. Лишь в краткий момент убийства он обнаруживал свою истинную личину.
На углу Первой авеню и Йеслер-стрит демон сделал последнюю паузу и огляделся. Не видя ни людей, ни машин, он скользнул по Первой улице, где виднелись старые двери и подвальные окна, и спрятался на одной из ступенек, ведущих в лавчонку флагов и воздушных змеев. Он снова осмотрелся и прислушался. И снова ничего не заметил.
Двигаясь на полусогнутых, словно краб, он очутился перед старым окном в деревянной раме с выбитым стеклом, просочился сквозь проем и очутился внутри.
Там он мягко спрыгнул на пол подвала и подождал, пока привыкнут глаза. Это заняло всего секунду, ибо демоны отлично видят в темноте. Гораздо лучше, чем раньше, когда он был человеком. Гораздо лучше своих теперешних жертв. Он презирал слабость плоти и крови, которыми некогда обладал. Презирал все человеческое, сброшенное им, словно змеиная кожа. Он больше не обременял себя моральными нормами и эмоциональным равновесием, внутренней чувствительностью или вообще чем бы то ни было. Демон исправно действовал во благо Пустоты, движимый лишь одним стремлением — выжить. Для него не было вопросом: служить Пустоте или нет. Он служил, потому что не имел другого пути, к тому же цели и задачи Пустоты полностью совпадали с его собственными. Цель жизни демона — разрушить как можно больше человеческих жизней. Просто стереть их с лица земли. А служба Пустоте давала большие возможности.
Он простоял в темноте без движения несколько долгих минут, потом начал снимать одежду. Охотиться лучше в трансформированном виде. Человеческая личина неудобна, она лишь напоминала демону, в какой скорлупе он был заперт много лет. Все демоны обладают способностью к мутации и, если им дать время, могут становиться кем угодно. Но этот демон был настоящим мастером. Он легко, без усилий менял свою форму. Большинство демонов должны сохранять принятый ими облик, потому что его слишком сложно перестраивать. Но этот был особенным. Он трансформировался так же лихо, как хамелеон, меняющий окраску, в считанные минуты становясь иным. Его способность очень ему помогала на службе Пустоте. Он специализировался на вычислении и перетаскивании на свою сторону наиболее могущественных слуг Слова. Он убил многих из них. Вот и сейчас он работал над устранением Джона Росса.
Конечно, демон собирался уничтожить лишь человеческую часть натуры Джона Росса. Остальное пойдет в ход. Он заберет его магию, его знания. И применит все свое черное искусство, чтобы высвободить то, что останется от духа Росса.
Когда одежды были сброшены, демон начал изменяться. Его человеческие формы исчезли, тело разрослось, покрылось мышцами, кожа стала толстой, грубой и покрылась густой шерстью. Голова вытянулась, челюсти расширились, выросли длинные острые клыки. Внешне он стал напоминать нечто среднее между гигантской кошкой и огромным псом, но сгорбленной шеей, клыкастой мордой и жилистой спиной смахивал еще и на гигантскую гиену.
Тварь встала на четыре ноги и двинулась сквозь темноту. Прошла по подвалу до лестницы и поднялась выше. Очутилась внутри старого Сиэтла, служившего основанием для нового города. Сюда не водили группы туристов. Сюда почти никто не попадал. Улицы и переулки разбегались во все стороны, загадочные и пустые. Часть из них время от времени разрушалась. Мало кто знал об этих помещениях. Мало кто приходил сюда ночами.
Если не считать бездомных.
И демона, который обожал охоту на них.
Демон подумал о Джоне Россе, представив, каково было бы сомкнуть массивные челюсти на его горле, уничтожить в нем жизнь, почувствовать аромат его крови. Демон ненавидел Росса. Но при этом Джон привлекал демона. Вся его магия и сила, наследие Рыцаря Слова. Демон заранее ощущал их вкус и наслаждался. Как здорово будет впитать эти составляющие! Он изголодался по убийству, но по магии — еще сильнее.
Звериные глаза обшаривали пространство, мягкие лапы ступали неслышно. Вокруг было полно пожирателей. Они предчувствовали скорое убийство, ужас, гнев и отчаяние. И жаждали пожрать их. Как демон жаждал магии и убийства, так и пожиратели жаждали эмоций, которые переполняют людей в момент гибели.
Джон Росс — мой, думал демон. Он принадлежит мне, потому что я нашел его, вызвал к жизни и понимаю его нужды. Я превращу его, выпущу на свободу, переделаю, как в свое время себя. И это случится скоро, очень скоро. Колесо машины уже запущено. Никто его не остановит. Никто не встанет у меня на пути.
Джон Росс — мой!
Впереди, почти неразличимые из-за расстояния, слышались голоса. Демон раскрыл пасть и высунул язык. Глаза пожирателей горели ярко, движения стали уверенней.
Низко опустив голову и принюхиваясь, демон крался по булыжной мостовой старого города.