Рыцарь Слова
Шрифт:
Выбрать Путь Слова.
Он купил билет, собрал небольшую сумку и двинулся на восток. Росс возвращался в Долину Фей. Прибыл в Хитроу, сел в поезд и отправился на запад, в Бристоль, а потом через границу — в Уэльс. Путешествие оказалось грустным и ностальгическим: теплые воспоминания о прошлом состязались с жестокой реальностью его цели в настоящем, отчего чувства были напряжены, а нервы — на пределе. Стояла поздняя осень, и деревни готовились к зиме, постепенно утрачивая краски. Поля и луга были пусты, вся живность теснилась поближе к жилищам людей, где можно пропитаться. Цветы не цвели; серое небо укутали тяжелые тучи.
Он добрался до Бетвс-и-Коузд, потратив несколько дней и сменив разнообразные виды транспорта. В себе он находил мало решимости. В день его прибытия пошел дождь, он шел и в последующие дни. Джон ждал, когда дождь прекратится, проводя время в пабе и исследуя лавочки, памятные еще с прошлого визита. Некоторые жители еще не забыли его. Сама деревня совершенно не изменилась.
Он провел немало времени в раздумьях, что сказать Госпоже, когда окажется с ней лицом к лицу. Непросто будет объяснить, почему он отказывается продолжать службу. Она могущественна и попытается отговорить его. Пожалуй, может даже причинить боль. Он ведь помнит, как она сделала его калекой. После возвращения в Огайо он сидел в родительском доме, и как-то вечером к Джону явился эмиссар Госпожи, О'олиш Аманех. Он пришел с посохом, и Росс немедленно понял: дотронься он до этой трости — и жизнь его безвозвратно изменится. Его убежденность разрушалась с каждым днем после возвращения из Англии, слова Госпожи поблекли, но сейчас не оставалось времени на колебания. Ему доверили посох, и в тот момент, когда его рука легла на полированную древесину, ногу скрючило невыносимой болью. Отныне он и талисман оказались навеки связаны друг с другом.
Изменится ли теперь что-нибудь, спрашивал он себя. Если он перестанет быть Рыцарем Слова, станет ли нога снова здоровой и сильной? Или же решение сбросить с себя бремя ответственности будет стоить ему еще больших неприятностей?
Он попытался не зацикливаться на этой теме, но чем больше ждал, сидя в Бетвс-и-Коузд, тем тяжелее становилось убедить себя довести решение до конца. Воображение не давало ему покоя, да еще и дождь помог — он шел целую неделю, не переставая. И его собственные страхи в конце концов довершили дело: он начал понимать, что поездка в Англию — ошибка. Не следовало ему приезжать сюда. Надо было остаться на месте. Достаточно того, что он больше не действует в качестве Рыцаря Слова. Это решение — его личное дело, оно не нуждается в подтверждении Госпожи. Джон теперь почти не видит снов. А если и видит, они невнятны и лишены цели. Похожи на обычные сны обычных людей. Ему больше не показывают возможное будущее. И не дают ключей в прошлом, которые помогали бы решить загадки снов. Разве это не убедительное доказательство того, что он уже освобожден от должности Рыцаря Слова?
Но под конец Джон решил, что ведет себя как трус. Он проделал долгий путь, а теперь вернется домой, даже не сделав попытки? Ещё чего! Он надел дождевик и сапоги и отправился в Долину Фей. Выехал в полдень, предполагая, что дневной свет уменьшит его дрожь и трепет. Шел мелкий дождь, отчего все вокруг закрывала серая пелена, и мир выглядел эфемерным, расплывчатым и туманным, словно сотворенным из теней.
Его высадили у белой таблички с черной надписью «Долина Фей». Впереди извилистая дорожка уходила в сторону от шоссе и исчезала на небольшой возвышенности за деревянной оградой. Слева находилась небольшая площадка для парковки с ящичком для пожертвований и деревянной стрелкой, указывающей на тропу, с надписью: «В Долину».
Все так, как ему помнилось.
Машина уехала, и Джон остался один. Лес по обе стороны дороги был темным, молчаливым, неподвижным. Домов не видать. Ограды бежали вдоль дороги, повторяя ее изгибы, исчезая в серой мгле. Он долго всматривался в таблички, в ящик для пожертвований, в парковочную площадку и извилистую тропу и, наконец, в деревню поодаль. Припоминал, каким все было в его первый приезд. Волшебным. Тогда он почувствовал это с самого начала. И сам он был наполнен интересом и восторгом. А теперь — лишь усталость, неуверенность и тяжкая ноша неудачника. Как будто все было зря.
Он прошел по тропе, отыскивая брешь в изгороди, через которую можно было проникнуть в долину. Шел медленно, осторожно переставляя ноги, прислушиваясь к шороху дождя и тишине вокруг. Ветви деревьев свисали над ним, словно гигантские руки, стремящиеся схватить и унести прочь. Тени двигались и перемещались вместе с облаками, и он с трудом мог что-либо видеть сквозь туман.
У входа он снова остановился. Ничего не услышав, он припомнил, что в прошлый раз было иначе, и теперь ожидал хоть каких-либо проявлений. Но сейчас не раздалось ни звука, никто не появился, и даже местность как будто изменилась. Возможно, он что-то упустил, но что?
Росс прошел через калитку и стал спускаться по тропе, ведущей на равнину. Тяжело опираясь на трость, Джон медленно двигался вперед. Долина Фей была скоплением массивных валунов и обломков скал, между которыми теснились тропки, поросшие дикими цветами и травами. С высокой скалы струился водопад, образуя воронки и быстрые потоки, с водоемами столь чистыми, что на дне отчетливо виднелись разноцветные камешки. Дождь окроплял ветви деревьев, стекал по склонам равнины небольшими потоками, размывавшими почву, образуя причудливые узоры. Не слышалось даже птичьего пения, только неумолчный шум воды. И никакого движения в сплошном ковре теней.
Достигнув подножия равнины, Джон оглянулся на водопад, струившийся со скалы, но не увидел там даже и следов фей. Он остановился и осторожно огляделся. Госпожи нигде не видно. Долина Фей была погружена в тень и скрыта стеной дождя, безжизненна и пуста. Все оставалось как будто прежним, но в то же время казалось совсем иным. Он долго раздумывал, в чем причина, что изменилось.
До него не сразу дошло: все дело в магии. Он больше не ощущал здесь магического присутствия. Джон ничего не чувствовал.
Он сжал древесину посоха. Магия не отзывалась. Он стоял и смотрел на Долину Фей, не в силах поверить, отказываясь принять то, что случилось. Куда же ушли отсюда Госпожа и феи? Потому ли он не чувствует магии? Из-за того, что ее здесь нет?
Джон прошел вдоль обрывистого берега размытого дождями ручья, осторожно пробираясь среди камней и густой травы. Потом присел на плоский каменный выступ, глядя в тихий неподвижный водоем. И отчетливо увидел свое отражение. Осмотрелся вокруг в поисках какого-нибудь знака. Ничего. Дождь барабанил по его отражению, рождая концентрические круги, разбегающиеся по воде. Внезапно ему показалось, что изображение засверкало, потом оно распалось, и Росс отвел взгляд.
Когда Джон поднял голову, на другом берегу, в дюжине ярдов, стоял рыбак, не сводивший с него глаз. На мгновение Росс не поверил своим глазам. Только что убеждал себя: Долин Фей опустела, никого не осталось. А тут — рыбак. Он мгновенно узнал его. Одежда, рост, внешность — сомнений нет. Этот взгляд. Хоть он и призрак, но когда на него падает свет, видно, как движется тело. Вот он склонил голову, широкополая шляпа слегка сдвинулась — и проступили знакомые черты. Овэйн Глиндуэвр, его предок, валлийский патриот, сражавшийся против английского Болингброка, Генриха Четвертого. Умерший несколько веков назад, но получивший новую жизнь на службе у Госпожи. Выглядел он точно так же, как и несколько лет назад, когда Росс впервые прибыл в Долину Фей.