Рыцарь страха и упрека
Шрифт:
Соня не раз бывала у Волковых и представляла себе уровень их благосостояния, который не шел ни в какое сравнение с положением ее семьи. Ей даже закралась в голову неприятная мысль о том, что Павел и его родители просто пожалели денег, но мысль эту она отбросила сразу, как только Павел продолжил излагать свои идеи.
– Я предлагаю другой вариант, – заявил он тоном, каким обычно не предлагают, а уже озвучивают принятые решения. – Чем тратить деньги на свадьбу, пусть лучше родители купят нам машину. А вместо свадьбы мы с тобой поедем в Ялту. Я уже говорил с отцом насчет путевок, у меня идея – закачаешься.
– Ты же только что поступил на службу, – засомневалась Соня, – разве тебя отпустят в отпуск? Вот так, сразу?
Павел засмеялся:
– Какой же ты ребенок, ей-богу, –
В девяностые годы облисполком, где Константин Александрович Волков занимал должность начальника Управления делами, имел свою по тем временам шикарную синекуру. На бюджетные средства была выкуплена часть ялтинского санатория «Россия», принадлежавшего в былое время ЦК КПСС. И теперь по путевкам туда ездили чиновники, депутаты и еще кое-какие большие люди. Бывшие профсоюзные и ведомственные санатории пребывали уже не в лучшем состоянии, да и расположение у них было не столь завидным. Другое дело бывшая «цековская» «Россия». Она находилась между Ялтой и Ливадией, окруженная прекрасным садом и кипарисовыми аллеями. На пляж спускался лифт, до центра Ялты можно было дойти минут за двадцать. Санаторий был вылизан до блеска, сервис и питание там были на высоком уровне. Павел знал это не понаслышке: там отдыхали его родители, один раз там были и они с Антоном.
Мысли о светлом платье, большом букете роз и танце, о котором надо помнить всю жизнь, мгновенно вылетели из Сониной головки. Она столько лет не была на море! От предвкушения путешествия у нее закружилась голова. Они с Пашей будут гулять по набережной, дышать упоительным морским воздухом, купаться на закате, слушать шум прибоя по вечерам. Фантастика! Вопрос о свадьбе был решен в ту же минуту, и Соня уже не могла дождаться вожделенного дня регистрации.
Поскольку торжеств не намечалось, зарегистрироваться решили в районном ЗАГСе. Молодые появились, одетые для предстоящего путешествия, но вместе с тем достойно для посещения ЗАГСа. Павел был в белых тонких брюках, белых туфлях и шелковой светлой рубашке, а Соня в легком шелковом платье нежного бежевого цвета с рисунком из ярких райских птиц. Молодые смотрелись чрезвычайно эффектно, выглядели абсолютно счастливыми, сияли. К ЗАГСу пришли и Пашины приятели, и однокурсницы Сони, поздравили, выпили шампанского. Волковы пригласили Клару и Лилю пообедать в ресторане, отметить событие, а молодых посадили в машину и отправили на вокзал. Они должны были успеть на киевский поезд, чтобы там сделать пересадку на поезд до Ялты.
Медовый месяц пролетел как один день. Соня была счастлива, она пребывала в таком восторге, что Павел чувствовал себя на высоте: это ведь он предложил вместо свадьбы поехать в Крым. Соня впервые отдыхала на таком уровне. Санаторий оказался действительно достойным, корпуса окружали благоухающие аллеи и многочисленные клумбы, в саду имелось множество романтических беседок и душистых кустарников. В номерах стояла импортная сантехника, новая деревянная мебель, имелась огромная веранда. Соню поразила «столовая», которая на деле являлась шикарным обеденным залом с монументальной хрустальной люстрой. Между столиков ходили с тележками вежливые, улыбающиеся официантки и предлагали блюда на выбор. Качество питания тоже приятно удивляло: на закуски здесь подавали холодные языки, криль, слабосоленую семгу. Горячие блюда поражали разнообразием и не повторялись изо дня в день. Здесь Соня впервые в жизни попробовала осетровую уху и многое другое, например, спаржу и печеночный кокот. Днем они с Пашей загорали и купались, потом обедали и отправлялись в город. Там шатались по магазинам, пили крымское вино, гуляли по набережной. Раз в три дня ездили на экскурсии, осматривали близлежащие достопримечательности, катались на катере по морю. Вечера они завершали, устроившись на веранде, за игрой в карты. Ночи были полны страсти, клятв в вечной любви и верности, мечтаний о прекрасном будущем. Им хватало несколько часов отдыха, очень уж жалко было тратить время на сон.
Из Крыма молодые вернулись отдохнувшими и
Но понятно, что стройка – дело не одного года, даже если отец будет принимать активное финансовое участие, это план не на ближайшую перспективу – Павел сам должен встать на ноги. А пока молодым было предложено пожить в квартире, которая досталась в наследство матери Павла, Римме Матвеевне, и уже не первый год пустовала. Молодая семья могла жить там, правда, на птичьих правах, жилье так и оставалось собственностью Сониной свекрови, но какая разница? Главное, что они были молоды, здоровы и счастливы. Соня и Павел с энтузиазмом стали приводить семейное гнездо в соответствие своим вкусам. Для более сложных работ приглашали мастеров, кое-что делали сами. Они так увлеклись, что ни о чем другом и не думали до того самого момента, пока не сбылось Лилино пророчество – Соня забеременела.
Глава 2
Беседовать со следователем стало для Антона пыткой, разговор нужно было максимально оттянуть во времени, и пока что это получилось со ссылкой на соответствующее душевное состояние. На самом деле Антон просто не знал, что говорить. Правду? Ту правду, которую он знал о своем брате? А все ли он знал о Павле? Вот уж совсем не факт. И то, что знал, произносить вслух не представлялось возможным, а уж делать предположения – тем более. От внимания Антона не укрылись короткие реплики и выданные шепотом комментарии членов следственно-оперативной группы во время осмотра места преступления. Оценивающие взгляды достались огромному плазменному телевизору, укрепленному на стене, угловому дивану из натуральной кожи, ультрамодной и баснословно дорогой люстре, которая нависала над барной стойкой.
Павел любил уют и красивые вещи, в содержание дома он вкладывал большие деньги. И, конечно, присутствующие видели и отмечали: дорогие утепленные полы, навесные потолки, элегантную кухню из натурального дерева. Мебель, светильники, кондиционеры, модные аксессуары – все это стоило немало, и, разумеется, не могло быть приобретено на зарплату полицейского. Оперативник с интересом рассматривал дверцу холодильника, на которой красовались магнитики, привезенные из разных стран. Из разных частей света, и магнитиков было очень много.
Сославшись на плохое состояние, Антон ретировался. Поехал к родителям, поддержать их в трудную минуту.
Трагическое известие Константин Александрович и Римма Матвеевна восприняли по-разному. Мать схватилась за сердце, повалилась на диван, но пока Антон вытряхивал аптечку в поисках капель, вдруг приняла вертикальное положение и закричала во весь голос:
– Кто мог его убить? Кто, Антон? Это Сонька, больше некому! Это она, гадина, мерзавка, сволочь! Побирушка чертова! Это она!
Римма Матвеевна вскочила с дивана, вцепилась в Антона.
– Ты ведь знаешь, кто это сделал? – вопила она. – Это же она, Сонька, правда, сынок? Эта подзаборная… сиротка несчастная…
У Риммы Матвеевны началась истерика, Антон пытался успокоить мать, но сладить с ней было непросто, она причитала, выкрикивала проклятия в адрес невестки, порывалась куда-то идти, кричала, что убьет ее своими руками. Антон держал мать, гладил по голове, но женщина не успокаивалась.
– Прекрати, Римма! – наконец проревел Константин Александрович, положив конец потоку ругательств и проклятий. – У нас у всех горе, не ты одна страдаешь! Возьми себя в руки!