Рыцарь света
Шрифт:
— Да что нам до этих лягушатников за морем? Поглядите лучше, кто едет — целый отряд тамплиеров! А они воины из лучших!
— А я слышал, что на турнире будет сражаться и рыцарь из соперничающего с тамплиерами ордена Святого Иоанна. Вот было бы славно, если бы он сбил спесь с храмовников.
— А из-за чего они соперничают?
— Кто их разберет. Но его шатер вон там, возле желтого, с извивающимся драконом шатра Эдмунда Этелинга, потомка саксонских королей.
— Этелинга? О, он славно воевал против анжуйцев прошлой осенью. Даже новоявленный граф Уилтширский Геривей Бритто его хвалил.
— Ах, что нам эти похвалы заносчивых норманнов! Главное, чтобы Этелинг показал, что и саксы обучены нормандской забаве преломлять копья.
— А вы слышали, что благородный
— Чтобы наш Хорса да потворствовал нормандским забавам? Он слишком горд. Зато я знаю, что главным судьей-распорядителем турнира будет Уильям д’Обиньи, граф Арундел по прозвищу Сильная Рука. Причем он даже сам решил сразиться на ристалище, хотя и настоял, чтобы ему выбирали достойных поединщиков, но никак не юнцов, которых немало приехало на турнир и победа над которыми не принесет ему чести. Да и неинтересно.
— Так уж и неинтересно. Эти молодые и рьяные сынки рыцарей еще покажут себя. Ведь надо же парням где-то отличиться. Да и выгодно им участвовать в турнире, учитывая, что оружие и лошадь побежденного достаются по праву выигрыша. А это целое состояние.
— Да ладно вам. Вон, смотрите, Гуго Бигод появился. Забавно, еще год назад он сражался с нашим королем, а теперь едет подле благородного Лестера как ни в чем не бывало.
— А вон прибыл и сам Генри Винчестерский. Ишь как вырядился — сплошной шелк и атлас. И этот человек стремится доказать, что он все еще клюнийский монах? Но кто это с ним?
— Это Эдгар, барон Гронвудский. Благородный сакс, с которым считаются даже надменные норманны. А его дочка отвергла сватовство самого Херефорда, чтобы сочетаться браком с Эдмундом Этелингом! Того и гляди, они возродят старую королевскую династию.
— А где же она сама? Может, это та красавица в саксонской шали и узорчатом венце, что едет подле барона Эдгара?
— Да нет, это супруга Эдгара, леди Гита Гронвудская. А красавица Милдрэд… Ба, ба, ба, да милашка прячет свою красоту под вуалью. Это что — гордость или скромность?
Милдрэд и впрямь удивила родителей, пожелав одеться на турнир в скромное блио [20] из дымчато-серого бархата и покрыв голову голубой вуалью, легкой, как дуновение ветерка. Это так не походило на модницу Милдрэд, что ее родители озадачились, а леди Гита еле уговорила дочь украсить голову узким обручем с молочно-голубоватым камнем по центру, называемым «лунным».
Но сейчас, подъезжая к ристалищу, озираясь и рассматривая все это великолепие, девушка не удержалась, чтобы не откинуть складки вуали и получше все рассмотреть. Столько людей явилось в своих лучших нарядах и украшениях, как ярко украшены помосты для знати! И повсюду развевались пестрые штандарты, трепыхались на ветру флажки, а центральная королевская ложа была увита гирляндами цветов.
20
Блио — модное в описываемую эпоху одеяние: верхнее платье, плотно облегающее тело благодаря шнуровке, но с расширяющимися длинными рукавами и шлейфом.
Генри Винчестерский, как брат короля, отправился к этому помосту, а барону с семьей надлежало занять места ближе к западным воротам ристалища.
— Это неплохое место, — отметил Эдгар. — Отсюда хорошо видно место сшибки и мы сможем рассмотреть любого из въезжающих в ворота участников турнира.
К тому же рядом находилась ложа графини Арунделской, бывшей королевы Аделизы, ставшей после кончины супруга Генриха Боклерка женой Уильяма д’Обиньи. Гронвудская чета дружила с этим семейством, они радостно приветствовали графиню, а Милдрэд обнялась с ее старшими дочерьми.
— Вы сегодня в сером! — удивлялись девушки. — А мы-то опасались, что известная щеголиха Милдрэд Гронвудская затмит нас своими нарядами. А как вам наши блио? Смотрите, у нас вдоль рукавов даже нашиты парчовые фестоны!
И пока Милдрэд расхваливала их одеяния, барон Эдгар и графиня Аделиза стали обсуждать принятые на
Основная цель конно-копейной сшибки заключалась в том, чтобы выбить противника из седла или «преломить» свое копье о его щит. В первом случае демонстрировались сила и ловкость, во втором рыцарь показывал свое умение выдержать удар копья, не упав с лошади. Было известно, что рыцари, коим выпало сражаться друг против друга, должны участвовать в трех конных сшибках. Это при условии, если первая же из сшибок не покажет, кто сильнее. Распорядители турнира, чья ложа располагалась по самому центру напротив королевской, будут следить за боями и определят, кто выиграл, а также отмечать, чтобы не нарушались правила, какие были приняты на турнирах. К примеру, надо, чтобы лука седла была определенной высоты, нельзя наносить удар ниже пояса противника, нельзя целить в коня — это вообще позор.
Все эти правила сводились к одному: уменьшить увечья и избежать гибели кого-то из участников. Для этого на острия копий были надеты деревянные брусочки. Король Стефан лично настоял на подобном усовершенствовании, причем все копья изготовляли его мастера и за них заставили заплатить рыцарей — участников состязания. Это вызвало множество нареканий. Люди приезжали на турнир за славой, связями и возможностью обогатиться, а тут плати еще до того, как все началось. Да и за право состязаться велено было внести определенный налог. Поговаривали, что королевская казна вконец опустела, раз Стефан прибегает к подобным мерам. Но обыватели всегда любили поворчать насчет своих правителей, зато, когда заревели трубы, возглашая, что король с семьей приближается к ристалищу, все от души принялись орать и славить Стефана, устроившего для них столь желанное развлечение.
Король Стефан и его королева Мод неспешно ехали на прекрасных белых андалузцах [21] и смотрелись отнюдь не как правители, у которых пустая казна. На обоих были изысканные короны с зубцами из крестов и лилий, алые мантии с горностаевым оплечьем. Однако многие отметили, каким усталым выглядел Стефан: он исхудал, под глазами темнели мешки, да и сами глаза казались какими-то тусклыми, словно даже сияние этого праздничного дня его не сильно ободрило.
Рядом с ним королева Мод держалась с большим самообладанием. Она была волевой женщиной и не раз приходила на помощь мужу в самые трудные минуты, собирая войска, расплачиваясь с наемниками, отправляя отряды. Король любил и ценил свою супругу, и это при том, что она была далеко не красавицей: коренастая и невысокая, с резкими чертами лица и вечно нахмуренными бровями, рано состарившаяся, но все еще энергичная. Правда, ходили слухи, что в последнее время королева стала прихварывать. Тем не менее в этот день она держалась бодро и приветливо, махала своему народу рукой и улыбалась. Не так часто в последнее время можно было увидеть Мод улыбающейся.
21
Лошади андалузской породы, выведенной в Испании. Андалузцы отличались танцующим легким аллюром, движения их кажутся несколько картинными. На таких лошадях любили показываться народу правители.
Зато ехавший за королевской четой принц Юстас был по своему обыкновению мрачен. Он был одет в длиннополый бархатный камзол рыжего цвета, но с черной пелериной, на которой особенно выделялась великолепная золотая цепь, сверкающая на солнце. У пелерины был жесткий высокий ворот, и принц ехал, слегка склонив голову, словно стараясь скрыть нижнюю часть лица. Но всем было известно, что у Юстаса нездоровая кожа, что шея и нижняя часть лица изъедены рубцами и шрамами от залеченных язвочек, отчего даже довольно приятные черты лица не делали его привлекательным. Одно время поговаривали, что сын Стефана едва ли не прокаженный, однако он так рьяно сражался в прошлом году, что эти слухи как-то постепенно сошли на нет. И все же в народе болтали, что мало кто способен выдержать его взгляд и мало кто может не опасаться за свою жизнь, если в чем-то не угодил ему.