Рыцарь Таверны
Шрифт:
Рыцарь некоторое время смотрел на него, затем рухнул в кресло, как будто лишившись сил. Он попробовал рассуждать здраво, но не смог. Наконец, он требовательно посмотрел на Джозефа.
— Чем ты можешь это доказать?
— Я клянусь, что все, что я сказал, — святая правда. Я клянусь в этом на распятии!
— Я требую доказательств, а не клятв. Ты можешь мне их представить?
— Мужчина и женщина, у которых воспитывался ребенок.
— Где я могу их найти?
Джозеф хотел было ответить, но потом передумал. В своем стремлении сохранить жизнь он едва ли не выдал тайну, на которую теперь собирался обменять жизнь. Но по вопросам, которые задавал ему
— Это, — начал он, — я сообщу тебе при условии, что ты покинешь этот замок, не причинив ни мне, ни Грегори никакого вреда. Я снабжу тебя деньгами и рекомендательным письмом к этим людям с тем, чтобы они подтвердили правоту моих слов.
Обхватив голову руками, Криспин глубоко задумался. А что, если Джозеф лжет? Этот вопрос уже не раз возникал в его мозгу, несмотря на все недоверие, которое он питал к этому человеку, что тот говорит правду. Джозеф наблюдал за ним с опаской и надеждой.
Наконец Криспин поднял голову и встал.
— Давай посмотрим, что за письмо ты напишешь, — сказал он. — Вот перо, чернила, бумага, пиши.
— Вы согласны на мои условия? — спросил Джозеф.
— Я скажу это, когда увижу письмо.
Трясущейся рукой Джозеф написал несколько слов и протянул Криспину листок.
«Податель сего, сзр Криспин Геллиард, кровно заинтересован в предмете, о котором известно только вам и мне, и я прошу вас полно и аккуратно ответить на все его вопросы, которые он может задать».
— Понятно, — медленно произнес Криспин. — Это пойдет. Теперь адрес.
Ашберн вновь обрел прежнюю уверенность. Он понимал, в чем его преимущество, и не собирался его так просто отдавать.
— Я напишу адрес, — мягко произнес он, — когда вы поклянетесь покинуть замок, не причинив нам вреда.
Криспин мгновение размышлял. «Если Джозеф солгал, то я найду способ вернуться», — сказал он себе. И он дал требуемую клятву.
Джозеф окунул перо в чернильницу и подождал, пока капля стечет обратно. Пауза была короткой, но возникла она не случайно. До этой минуты Джозеф был искренен, побуждаемый одним стремлением — сохранить себе жизнь любой ценой, и не задумывался о будущем, опасностях, которые могут возникнуть, пока Криспин жив и находится на свободе. Но в этот короткий момент, когда он убедился, что главная опасность миновала и что Криспин отправится по указанному адресу, его злобная натура снова вылезла наружу. Глядя на стекающую по перу каплю чернил, он вспомнил, что в Лондоне на улице Темзы в трактире под вывеской «Якорь» проживает некий полковник Прайд, сын которого пал от руки Геллиарда, и который, заполучив его в свои руки, второй раз уже не упустит. В течение секунды он взвесил эту мысль и принял решение. Подписывая адрес на письме, Джозеф хотел смеяться от радости, что так ловко он перехитрил своего врага.
Криспин взял пакет и прочел:
«Мистеру Генри Лейн, трактир „Якорь“, улица Темзы, Лондон».
Имя было вымышленное, Джозеф придумал его в ту же минуту, когда принял решение изменить адрес.
— Прекрасно, — отозвался Криспин. К нему возвратилось прежнее спокойствие. Он спрятал письмо на груди.
— Если ты солгал, мастер Ашберн, то смею верить, что ты ненадолго оттянул справедливую кару.
У Джозефа на языке вертелся ответ, что все мы смертны, но он сдержался.
Геллиард взял со стола свою шляпу, плащ и затем снова повернулся к Джозефу:
— Минуту
— Я возьму сотню золотых. Большая сумма отяготит меня в путешествии.
Джозеф только выдохнул. Первым его побуждением было отказаться. Но затем он вспомнил, что в его кабинете есть пара пистолетов, и если он сможет добраться до них, то, возможно, ему не придется прибегать к услугам полковника Прайда.
— Я принесу деньги.
— С вашего позволения, мастер Ашберн, я провожу вас.
В глазах Джозефа на мгновение вспыхнула жгучая ненависть.
— Как вам будет угодно, — произнес он с кислой миной.
Проходя мимо Кеннета, Криспин не преминул ему напомнить:
— Вы по-прежнему в моем распоряжении, сэр. Присматривайте за раненым хорошенько.
Кеннет молча поклонился. Но мастер Грегори не нуждался в особой охране. Он неподвижно лежал на полу в луже крови, вытекающей из раны на его плече.
За тот короткий период, когда они оставались наедине, Кеннет не проявил желания поговорить с ним. Усевшись в ближайшее кресло, он подпер голову руками и задумался о том незавидном положении, в которое поставил его сэр Криспин, и его застарелая ненависть к рыцарю вспыхнула с новой силой. То, что Криспин отыскал сына, которого потерял столь трагическим способом, для Кеннета не играло особой роли. Геллиард поссорил его с Ашбернами, и ему уже никогда не добиться руки Синтии. Ему не оставалось ничего, как вернуться в родовой замок в Шотландии, где его без сомнения ждали насмешки тех, кто знал, что он едет на юг, чтобы жениться на богатой английской наследнице.
Он клял свое невезение, которое столкнуло его однажды с Криспином. Он ругал Криспина за все то зло, которое тот ему причинил, забывая, что если бы не Геллиард, то он вот уже месяц как был бы мертв.
Он сидел, погруженный в свои горестные размышления, когда вернулись Джозеф с Криспином. Рыцарь подошел взглянуть на Грегори.
— Можешь перевязать его, когда уйду, — сказал он. — И через четверть часа ты освобождаешься от клятвы. — Будь счастлив, — добавил он с неожиданной нежностью, бросив на юношу взгляд, полный грусти. — Вряд ли судьба сведет нас вместе еще раз, но если это случится, то я надеюсь, это произойдет в лучшие времена. Если я причинил тебе страдания своими действиями, вспомни, что я тоже оказал тебе услугу и мне нужна была твоя помощь. Прощай! — И он протянул ему руку.
— Убирайтесь ко всем чертям, сэр! — ответил Кеннет, поворачиваясь к нему спиной.
Джозеф Ашберн стоял, молча наблюдая за ними, и на его губах играла тонкая улыбка.
Глава 18. Заговор
Как только Криспин покинул замок и еще не скрылся окончательно из виду, Джозеф поспешил на половину прислуги. Здесь он нашел своих четырех грумов, мирно спящими на полу. Напрасно он бранил их и пинал ногами, ничто не могло пробудить их от глубокого сна.
Взяв свечу, Джозеф отправился на конюшню, откуда Криспин взял лучшего жеребца, и своими руками оседлал коня. На его губах продолжала играть зловещая улыбка, когда он вскорости вернулся в зал, где находились его брат и Кеннет.
В его отсутствие юноша перевязал рану Грегори. Он убедил его выпить немного вина и усадил в кресло, в котором тот теперь лежал бледный и изможденный.
— Четверть часа минуло, сэр, — холодно произнес Джозеф, входя в комнату.
Кеннет сделал вид, что не слышит. Он двигался как во сне. Его глаза не видели ничего, кроме бледного лица Грегори.