Рыцарь Таверны
Шрифт:
Он снова рассмеялся и наконец сломал печать. Кеннет, смущенный, не пытался помешать его действиям.
Хоган распечатал письмо, и после прочтения первых строк его лицо приняло озабоченное выражение. По мерс чтения письма его брови все больше хмурились, и под конец он издал проклятие.
— Святой Иисус! — Он поднял глаза и пристально посмотрел на юношу.
— Что, что там? — спросил наконец мальчик. Но Хоган так и не ответил ему. Он быстрыми шагами прошел мимо него и распахнул дверь.
— Бэддоуз! — рявкнул он. В коридоре послышался
— Питер, который приехал с нами.
— Пусть он присмотрит за этим парнем. Прикажи ему запереть его под замок здесь, в гостинице, и держать до тех пор, пока он мне не понадобится. Да скажи ему, что он отвечает за пленника головой! Кеннет в страхе отпрянул назад.
— Сэр… капитан Хоган… извольте объясниться…
— Объясниться? Вы получите объяснение еще до утра, или можете назвать меня старым ослом. Но нам нечего бояться. Я не собираюсь причинять вам вреда. Бэддоуз, уведите его, затем возвращайтесь ко мне!
Когда Бэддоуз вернулся, он застал Хогана сидящим в кресле с письмом Ашберна, разложенным на столе.
— О, разве я был не прав в своих подозрениях, капитан? — осторожно осведомился он.
— Тысячу раз прав, Бэддоуз, само небо направляло тебя! Это дело не государственное, но оно касается одного человека, в котором я очень Заинтересован.
Во взгляде сержанта читалось откровенное любопытство, но Хоган не спешил его удовлетворить.
— Вы немедленно отправитесь на свой пост! — приказал он. — Если лорд Ориель попадет вам в руки, как мы надеялись, пришлите его сюда. Но вы останетесь контролировать дорогу и проверять всех проезжающих. По этой дороге вскоре должен проследовать сэр Криспин Геллиард. Вы должны его задержать и доставить ко мне. Он высокого роста, худощав…
— Черт! Я знаю его, сэр, — вмешался Бэддоуз. — В армии бунтовщиков его звали «Рыцарь Таверны». Я видел его в Ворчсстере, он был взят в плен после битвы.
Хоган нахмурился. Этот чертов Бэддоуз знал больше, чем было нужно.
— Именно этот человек мне и нужен, — сказал он коротко. — Езжай и смотри, чтобы он не проскользнул мимо твоих рук. У меня в нем большая и срочная необходимость.
Глаза Бэддоуза раскрылись от изумления.
— Он может везти сведения, которые мне необходимы, — прояснил Хоган. — Можешь быть свободен!
Оставшись один, Хоган придвинул кресло поближе к огню, набил трубку — за время своих походов он пристрастился курить табак, — положил ноги на соседний стул и начал размышлять. Прошел час, в комнату заглянул трактирщик узнать, не нужно ли чего капитану. Прошел еще час, и капитан задремал.
Проснулся он внезапно. Огонь в камине догорал, а стрелки здоровенных часов в углу показывали полночь. Из коридора донеслись звуки шагов и шум голосов. Прежде чем он успел встать с кресла, дверь распахнулась, и на пороге вырос сильный мужчина в сопровождении нескольких солдат.
— Мы доставили его, капитан, — объявил один из стражников.
— Вы
Остановившись взглядом на безмятежном лице Хогана, он резко прекратил поток ругательств.
Ирландец вытянулся во весь рост и посмотрел на солдат.
— Оставьте нас! — коротко скомандовал он.
Он продолжал стоять неподвижно до тех пор, пока шаги солдат не стихли в отдалении.
Затем он, не глядя на Криспина, подошел к двери и запер ее на ключ. После этого он повернулся с широкой улыбкой на лице и протянул ему руку.
— Слава Богу, Крис! Наконец-то я могу отблагодарить тебя за ту услугу, которую ты мне оказал в Пенрите.
Глава 21. Письмо, которое вез Кеннет
Еще не придя в себя от изумления, Криспин пожал протянутую руку.
— Черт побери! — воскликнул он. — Если твоя манера выражать признательность заключается в том, чтобы стаскивать человека с лошади, извалять его в грязи с помощью своих ищеек, напяливших на себя раковины, то я бы предпочел уехать неотблагодаренным.
Но Хоган держался серьезно.
— И все же я уверен, Крис, что ты изменишь свое мнение не позже, чем через час. Ого, ты, должно быть, продрог! Вот бутылочка крепкого винца…
Капитан «круглоголовых» повернулся, достал с полки бутылку и налил полстакана крепкого напитка.
— Пей! — скомандовал он, и Криспин подчинился.
Затем Хоган снял с него грязный, порванный во многих местах камзол, придвинул стул и заставил его сесть. И снова Криспин молча подчинился. Он одеревенел от холода и бесконечной скачки и сейчас с удовольствием вытянул длинные ноги поближе к огню.
Хоган сел напротив него и откашлялся. Он никак не мог решить, каким образом сообщить Криспину те потрясающие новости, случайным обладателем каковых он оказался.
— Черт меня побери, Хоган, — мечтательно рассмеялся Криспин, — я и не подозревал, что эти «корноухие» притащат меня к тебе. Честно говоря, я и не надеялся, что мы свидимся снова. Но ты, похоже, зря время не терял с той ночи в Пенрите.
И он повернул голову, чтобы получше разглядеть ирландца.
— Ты едешь в Лондон? — спросил Хоган вместо ответа.
— Откуда тебе это известно?
— О, мне известно гораздо больше! Я даже могу сказать тебе, по какому адресу ты едешь и с какой целью. Ты направляешься в трактир «Якорь» на улице Темзы за новостями о твоем сыне, который, по утверждению Джозефа Ашберна, жив.
Криспин выпрямился на стуле, глядя на ирландца со смесью недоверия и изумления.
— Ты хорошо осведомлен, джентльмен из Парламента.
— По этому вопросу я осведомился гораздо лучше тебя, — спокойно продолжал ирландец. — Хочешь знать, кто в действительности проживает в трактире «Якорь»? — Хоган сделал паузу, как будто ожидая ответа, затем невозмутимым тоном сам ответил на свой вопрос: