Рыцарь в алмазных доспехах
Шрифт:
...Нет, ну, она знала и обожала и других исполнителей, выступавших сегодня. А некоторые вообще вызывали в ней приступ эйфории. Дон Бернардо постарался, собрал мастоднтов венерианской эстрады - выбирать было из кого. Но познакомить её я мог только с этой псевдо-гринго.
В общем, когда после концерта народ в большинстве своем рассосался, я вновь повел Тигренка к гримеркам, но на сей раз к тем, что располагались на втором этаже, 'элитным', что были отданы артистам в фаворе.
Людей здесь почти не было. Оно и понятно, тут у каждого артиста персональная, пусть
– Да, кто там?
– раздался голос моей знакомой.
Когда мы поднимались, я увидел внизу, в холе, рядом с доном Бернардо, Пако, потому рискнул, и пропищал сильно искривленным '3,14дорским' голоском:
– Это я, моя звездочка! Впусти!
Голос похож не был. Но это селектор в какой-то гримерной рядового концертного зала, а не точная аппаратура спецслужб. 'Звездочкой' же, готов поспорить, ее называет только этот хлыщ с ненормальными наклонностями, и больше никто.
Точно, лампочка сразу же загорелась зеленым, замок щелкнул. Хелена даже не переспросила. Пользуясь этим, я схватил Беатрис за руку и вломился внутрь, толкнув дверь за собой.
Перед нами стояла Хелена... С полностью спущенным верхом своего роскошного концертного платья на кринолине.
– Ты?
– взвизгнула она, испугавшись, закрывая грудь сложенными локтями.
– Что ты себе позволяешь? Я не одета!
Я демонстративно равнодушно ее оглядел, затем выдал:
– Хелена, во-первых, чего у тебя есть такого, что я раньше не видел? А во-вторых, артист пола не имеет!
Первый аргумент вряд ли бы на нее подействовал, но второй, сплагиаченный мною у самой ее высочества, немного отрезвил.
– И как это понимать?
– произнесла она грозно, но уже без истерики.
Я кивнул на спутницу.
– Вот. Девочка фанатеет от тебя. Просит автограф. Ты ж не откажешь в автографе своей поклоннице?
Ее лицо запылало.
– Учитывая, что поклонницу привел ты, нагло вломившись...
– Ну, вломился-то я!
– беззаботным тоном перебил я тираду.
– Я ж не твой фанат, мне можно. А это - она!..
Только тут, наконец, Хелена узрела животик своей 'поклонницы'. И лицо ее резко изменилось - на нем появились сопереживающие, и даже виноватые оттенки. Нет, беременной отказать она не могла, кем бы я ни был.
– Тебе, правда, нравится, как я пою?
– произнесла она совершенно иным голосом.
Видя предыдущую сценку и заранее скукожившись, Беатрис недоуменно захлопала глазенками.
– Да. У меня все твои песни есть! И почти все концерты...
Дальше они перекинулись парой фраз, и начали разговор, приводить который нет смысла. Одна из них была довольна славой, что популярна и имеет таких вот простых и бесхитростных фанаток, другая - что попала в святая святых к кумиру. Плевать, что кумир из второго эшелона. В обычной жизни она не попала бы и сюда, а значит, надо пользоваться моментом.
–
– Если ждешь Пако - то он застрял надолго. А я уже здесь и свободен.
Хелена смерила меня недовольным взглядом, но взвесив 'за' и 'против', смирилась.
– Ты всегда такой наглый?
– Повернулась спиной.
– Там внизу застежка. Сверху я осилила, до нее же не дотянусь - что-то заело. Наверное, ткань застряла. А мы уже всех отпустили.
Ну да, отпустили. Концерт-то окончен, платье не из тех, что без посторонней помощи не снимешь, а в остальном девочка не маленькая, сама справится. Впрочем, причины, по которой Мерелин осталась без помощников, меня не интересовали - я был уверен, там какая-то банальщина. Главное, я пригодился, и это отличное оправдание нашего посещения.
Мысленно отдав дань линиям ее тела, я рывком расстегнул искомую застежку, в которую, действительно, забилась ткань, после чего платье рухнуло на пол. Ах да, не сказал, в отличие от ее высочества, перед Мерелин стояла зеркальная стена, в которой я видел её абсолютно всю. Поймав мой оценивающий взгляд, эта выдра опустила руки, покрутилась, демонстрируя, как красиво выглядит ее тело в одних кружевных трусиках, вылезла из платья и принялась надевать другое. Обычное, вечернее, в котором, видимо, пойдет на банкет. Банкет для своих, богоизбранных, меня туда не приглашали, но я и не собирался - что-то подсказывало, ее высочество тоже не будет там светиться.
Когда Хелена, наконец, оделась, повернулась, как ни в чем не бывало:
– Давайте! Есть на чем расписаться?
Расписаться на чем не было. Что я и сказал вслух, переглянувшись с ошалевшей от представления девушкой. Кумиры и небожители превращались для нее в обычных людей, могущих попозировать перед незнакомцами практически неглиже из глупого желания выпендриться. Но в этом я не видел ничего плохого - все мы люди, пусть всегда помнит это.
Вновь взгляд на животик Беатрис. Видно, не будь его, Хелена все-таки выставила бы нас за дверь.
– Ладно. Найдем.
– Щелчок перед лицом, на которое тут же спустился вихрь козырька с главным меню. Палец проткнул горячую клавишу.
– Пако? В машине лежит несколько моих плакатов. Остались... Да, с того вечера. Попроси кого-нибудь принести мне один. Нет, сама не могу, я раздетая.
– Кривая мина человека, выслушивающего нелестное о себе, но продолжающего настаивать.
– Нет, срочно. Я сказала принеси!
– ее голос налился сталью.
– Прикажи кому-нибудь, пусть принесут!
– Всё будет хорошо, - произнесла она, трепетно улыбнувшись девушке, отключаясь и смахивая козырек.
– Сейчас будет.
Они вновь заговорили о чем-то своем, женском, начав с музыки и переместившись на недоступные нам для понимания темы. Попутно Хелена складывала и убирала своё шикарное платье. Беатрис всё больше и больше раскрепощалась, ещё полчаса - и почувствовала бы себя тут своей. Я не мешал, стоял тихо в сторонке, просто наблюдая за обеими. Но вдруг щелкнул замок и в гримерку ввалился Пако.