Рыцарь в алмазных доспехах

Кусков Сергей Анатольевич

Судя по блеску в глазах, за день рождения школы он уже принял, но совсем недавно - только-только, и чуть-чуть.

– Это еще что такое?
– нахмурился он, окинув нас глазами.

Я помахал рукой.

– Всё нормально. Пришли сказать Хелене, что она молодец. Классно спела!

Пауза. Непонимающее молчание.

– А это ее поклонница, - пояснил я, указав на Тигренка.

Видно, Пако не хотелось разбираться и ругаться, ставить кого-то на место - его ждал банкет. Да и животик он, опытный ловелас, заметил сразу, и скис. Потому быстро

сказал Хелене что-то о делах, протянул плакат и удалился, демонстрируя, что очень и очень торопится. Ну да, я как бы свой, без кавычек, теперь мне такое спускать можно. На 'переодетость' же подопечной даже не обратил внимания.

– Держи!
– Хелена размашисто расписалась жирным маркером на собственном плакате, хорошем, из качественного пластика, и приписала что-то от себя. Что-то душевное, ободряющее. И дорисовала сердечки.

Беатрис взяла его, свернула, и, как какую-то ценность, приложила к груди:

– Спасибо!

– Надеюсь, всё у тебя будет хорошо!
– заговорщицки прошептала Мерелин, подмигнув. После чего открыла дверь и подождала, пока мы выйдем.
– Удачи вам!

– И тебе удачи!..
– пролепетала Беатрис в ответ.

Хелена встретилась со мной взглядом, но ни злости, ни презрения, ни каких-то ярких эмоций в нем не было. Так смотрят на хороших, но нагловатых надоедливых знакомых из своего круга общения, коллег по работе.

– Пока-пока!
– и закрыла дверь.

– Пока!
– успел помахать и я.

'М-да, Шимановский! С повышением!' - успел произнести мой бестелесный собеседник, когда из-за спины раздался голос:

– Чего это вы тут по чужим гримеркам шастаете?

Мы обернулись. Ее высочество. И две девочки, одна рядом, одна чуть поодаль. Стояли около поляризованного окна, наблюдая за тем, что происходит снаружи. Окно это выходило к фонтану во дворе, и посмотреть там было на что. Оставив Беатрис, прошептав, чтобы стояла здесь, я подошел к ним.

– Да вот, решили зайти. Благодарности принять. Хорошо же получилось!

Фрейя нахмурилась.

– Опять камень в мой огород?

Я глянул вниз. У фонтана стояла небольшая толпа, причем из тех, кто 'в теме'. 'Ромеровцы' низшего звена, вроде наших танцоров и моих напарников по группе. Те, кто не участвует в банкете и собирается отмечать своими силами. Ну, и плюс всё еще не разошедшиеся зрители.

– Твой?
– Я нахмурился и покачал головой.
– Ни в коем случае. Ты - это ты. С тобой у нас одни взаимоотношения. Она - это она. С нею другие. Или хочешь сказать, что девушка не имеет права высказать благодарность помогшему ей симпатичному парню, дав автограф его далекой от мира музыки родственнице?

– Бени мне рассказывал про другую благодарность, - ядовито фыркнула Фрейя, глазки ее сузились.
– И эта благодарность блестела золотым цветом.

Я философски пожал плечами.

– Благодарность - благодарностью, комиссионные - комиссионными.
– После чего развернулся уходить, но она окликнула.

– Стой!
– Обернулся.
– Я специально искала тебя после концерта.
–

Пауза.
– Хуан, я не хочу быть должной или обязанной. Извини, раньше было некогда, только сейчас.

Она раскрыла маленькую тканевую сумочку размером чуть больше раритетного кошелька, которую держала в руках. И протянула из нее мне несколько... Золотых пластинок.

– До концерта не успела, курьер задержался. Это тебе. И... Спасибо за помощь!
– Ее глаза потеплели, в них полыхнула искренность.
– И за ту, что хотел... Но не получилось, - смущенный взгляд в пол, - и за ту, что получилось.

К слову, спела она сегодня замечательно. Аплодировал зал не стоя, но это был один из самых ярких моментов.

Я взял пластины в руку. Ого, тяжеловато! Да тут не несколько тысяч империалов! Немного подумал, протянул другую руку, в которую она вложила пустую сумочку. Совершенно пустую, я как бы мог ее забрать, чтоб не рассовывать золото по карманам и иным ненадежным местам.

Подержав и взвесив сие богатство в руке, я подумал и демонстративно вложил пластины обратно. После чего протянул сумочку ей.

– Возьми.

Фрейя на автомате послушалась, взяла. После чего до нее дошло - протянула ее назад и вспыхнула:

– Хуан, я не играю в дурацкие игры! Это вопрос престижа! Ты старался, потратил усилия, и я обязана тебя наградить! В конце концов, я принцесса, и мои долги автоматически ложатся пятном на честь семьи!

Интересная девочка. И честь для нее звук не пустой. Ишь, курьера посылала!.. А в гневе как прекрасна!..

Я глянул на нее в упор таким презрительным взглядом, что она стушевалась.

– Маленькая богиня, ты действительно думаешь, что мне нужно твое золото?

– Что же тебе нужно?
– парировала она, не собираясь сдаваться.
– Или скажешь, помогал из голого альтруизма?
– Пауза.
– Нет, скорее выслуживался перед принцессой. На будущее. Инвестиции делал. Не так?

– Плевал я на будущее!
– почти рыкнул я, сверкнув глазами.
– И тем более плевал, что ты - принцесса. И за время нашего общения уж это ты должна была понять.

Она снова стушевалась. Ай да я! Но собралась, и даже сверкнула глазами:

– Тогда чего ж тебе надо?

Вот она, точка экстремума. Пора.

И я закончил представление, последний концерт на сегодняшний многострадальный день. Протянул руки, сгребая ее в охапку, и впился в губы.

– М-м-м-м-м!!!...

Фрейя попыталась что-то прохрипеть, протестовать, заколотила ручками по спине... Но тут же опала, вливаясь в этот интересный и сокровенный процесс межличностного общения под названием 'поцелуй'.

Сколько прошло времени - не знаю, не скажу. Когда целуешь такую девочку, и когда она целует тебя, время не имеет значения. Но, наконец, я ее отпустил.

Отдышавшись, она подняла глаза, пряча бесенят в уголках глаз:

– Это смелая заявка, Хуан! Уверен, что потянешь?

Я выдал в ответ самую самоуверенную, но при этом невероятно искреннюю свою улыбку.