Рыцарь в Старшей школе том 4
Шрифт:
Поверьте, я очень хотел вас дождаться, чтобы вместе отпраздновать эту победу, но вы всё не приходили и не приходили. Поэтому ведёрко со льдом и шампанским так и стоит на столе. Оно тоже оставлено специально для вас.
Если злые языки будут утверждать, что я здесь проводил разгульную вечеринку с девочками, музыкой, шампанским, весёлыми конкурсами, бросая в воздух пачки денег, не верьте им. Кокаин, весом девять целых, семь десятых грамма, лежавший в сейфе, мы не находили. Как и золотой пистолет барона. (Тем более, он позолоченный, и то не везде.) На этом позвольте откланяться. До новых встреч. Берегите себя.
Искренне
P. S. Как воспитанный джентльмен, уходя, я выключил свет и немного прибрался.
(*'`)»
Глава 13
В Лондон мы приехали на туристическом автобусе, в начале девятого утра. Выходили из него сонными, вялыми, уставшими, с заспанными глазами и опухшими, хотелось бы верить, от счастья лицами. В спортивной одежде и со спортивными же сумками. Со стороны могло показаться, что наша школьная команда действительно вернулась из тренировочного лагеря, соскучившись по разгульной и беззаботной жизни. Слегка одичав от тяжёлых тренировок, проведённых вдали от цивилизации. Хотя на самом деле, это на нас подействовала, так сказалась, «немножечко» затянувшаяся, праздничная вечеринка.
О том, насколько она прошла успешно, можно сказать хотя бы потому, что проснулся я в трусах, в обнимку с… полуголой Ханной. Обмотанной гирляндами и с разрисованным лицом. А ведь шёл-то спать в кроватку к Виардо. Видимо, перепутал гостиничные номера. Голова к тому моменту соображала уже плохо. Слава Богу, ничего «страшного» не произошло. Даже в пьяном состоянии мы друг друга в качестве сексуальных партнёров не воспринимали. Поэтому, просто обнявшись, уснули, как в детстве, чувствуя себя очень уютно и спокойно. Пока не проснулись. Вот тогда и испытали шок, стыд и ужас!
Ханна, неправильно всё поняв, не успев разобраться в ситуации и «вспомнить всё», начала орать, вцепившись мне в волосы. Обвиняя в том, что я что-то там у неё забрал. Я же принялся отпихивать спятившую сестру, крича больше от испуга, чем от боли. Потом ещё в спальню вломилась ничего не соображающая Збражская и тоже принялась орать. Нужно думать, за компанию.
Через полчаса весело было всем, кроме нас и Виардо, выделяющейся свекольно-красным цветом лица. Француженку мы нашли в шкафу, закутанную в одеяло и связанную верёвкой. В очень соблазнительном, кружевном, полупрозрачном нижнем белье чёрного цвета. Она так и не смогла вспомнить, как там оказалась? Или, что вчера было? По словам Эльзы, Ивон поздно ночью неожиданно забралась к ней в постель и начала приставать. В зюзю пьяная. С пугающе безумным, маслянистым взглядом и хихиканьем. Почему-то называя Эльзу, – «мой английский зайчик». Судя по тому, что, рассказывая об этом, краснела и заикалась ДАЖЕ Браунфельс, которую очень трудно смутить, француженка проявляла на этом поприще потрясающую настойчивость. Поэтому, от греха подальше, немка её надёжно спеленала и убрала под замок. Для надёжности просунув швабру между дверными ручками шкафа.
По прибытии в Лондон, удивительно буднично попрощавшись, члены распущенного отряда разошлись в разные стороны. Я с Ханной дошёл до припаркованной у обочины машины премиум класса, с терпеливо нас дожидающимися мистером Юнем и Цзя Мэй. Пока водитель убирал в багажник наши сумки, уважительно поклонившись, в первую очередь мне, радостная служанка поздравила молодого господина и его сестру с возвращением.
– Спасибо, – поблагодарил её с ответной улыбкой. – Дома всё в порядке?
– Да, господин. Вас уже ждут, – сообщила, преданно глядя на меня, не моргнув и глазом.
Сразу я этому ответу значения не придал, поняв его по-своему. Уже сидя в машине, обернулся к уставившейся в окно Ханне, отчего-то пребывающей в подавленном настроении.
– Не забыла, что нужно говорить маме? Про тренировочный лагерь, – напомнил сестре.
Та на меня как-то странно посмотрела, задержав взгляд.
– Издеваешься? Эрик, возвращайся уже из своей страны розовых пони и молочных рек. Эта отмазка была хороша до, а не после нашей поездки. Не считай маму с сёстрами полными дурами. Особенно мелкую, что мониторит сеть. Они уже давно знают, где мы были и чем занимались. Новости о заварушке в Норт-Уорике читала вся страна. И наши имена там вовсе не скрывались. Да что там, я уже неделю переписываюсь с мамой и с каждым днём всё сильнее боюсь за свою жопу, – сказала прямым текстом, намекая на грядущие неприятности.
– Ик, – неожиданно икнул от внезапно напавшей икоты.
Что-то мне стало нехорошо.
– Цзя Мэй, это правда? Ик, – повернулся к служанке, сидевшей подобно пластиковой кукле, без движения, почти не моргая.
Замотивированная не спугнуть будущую жертву, по самое не хочу.
– Да, господин. Ваша мама знает о том, где вы провели этот месяц, – подтвердила служанка.
Не в силах соврать на прямой вопрос. Увидев, что я резко достал из кармана телефон и принялся в нём что-то лихорадочно искать, Ханна с подозрением поинтересовалась.
– Ты что делаешь?
– Узнаю, когда ближайший рейс до ЮАР. И можно ли по сети забронировать гостиницу.
– Совсем больной, что ли?! – испугавшаяся сестра, тут же отобрала телефон.
– Хорошо. Давай, тогда закажу два билета, – жалобно на неё посмотрел глазами котёнка, нагадившего в собачьей будке.
Не то чтобы я серьёзно рассматривал вариант с бегством, но что-то же нужно делать?
– Юнь, останови у цветочного магазина, – обратился к водителю. – Нужно купить несколько вот таких охапок цветов, – показал обхват большого дерева, – чтобы у мамы были заняты руки. И перед глазами всё пестрело.
– Трус, – презрительно скривилась Ханна.
Но тут же подтвердила водителю необходимость остановки у цветочного магазина. Посоветовав взять не букеты, а корзины с цветами.
Встреча с семьёй прошла бурно. Даже сказал бы – пламенно. Сначала нас затискали. Окружили заботой и радостью. Потом отругали. И только под конец перешли к воспитательному процессу. Пороть нас уже было поздно, а вот стыдить и упрекать, самое то. От жалящих слов матери на душе действительно становилось больно.
Я надеялся, что Ханна заберёт на себя хоть часть их внимания, но эта предательница, достав записную книжку, переметнулась в стан «врага». Зарабатывая себе прощение, она принялась выдавать такое, отчего я, вместе с остальными, слушал изумлённо открыв рот, чувствуя, как на голове шевелятся волосы. Обвинив Ханну во вранье, потребовал доказательств и… пощады!
– Никакой пощады! – тут же свирепо выдала Марта, требуя подробностей.
Чуть позже, немного успокоившись, собравшись за столом, мама устало спросила.