Рыцарь в сверкающих доспехах
Шрифт:
– Опять церковь? – громко заныла Глория. – Меня уже тошнит от церквей! Неужели она не может найти что-то получше?
– Меня просили ограничиться историческими достопримечательностями, – отрезала Даглесс, не позаботившись смягчить тон.
Роберт остановил машину и оглянулся на Даглесс.
– Замечание Глории вполне резонно, и я не вижу причин срывать на ней дурное настроение. Даглесс, я начинаю жалеть, что взял тебя с собой, – бросил он, прежде чем выбраться из машины.
– Взял меня?! – ахнула Даглесс, но он, обнимая
Даглесс не вошла в церковь вслед за Робертом и Глорией. Вместо этого она долго бродила по усеянному камнями и рытвинами кладбищу, рассеянно разглядывая древние надгробия. Ей нужно было принять серьезное решение, а для этого требовалось время, чтобы все спокойно обдумать. Остаться и терпеть все это или уехать? Если улететь сейчас, Роберт никогда не простит ее, и все время и усилия, потраченные на него, пропадут зря.
– Привет!
Даглесс подскочила от неожиданности и, повернувшись, увидела стоявшую за спиной Глорию. Может, воображение сыграло с девушкой злую шутку, но ей казалось, что браслет Глории вспыхивает на солнце.
– Что тебе нужно? – с подозрением осведомилась Даглесс.
Глория выпятила пухлую нижнюю губу.
– Ты ненавидишь меня, верно?
Даглесс вздохнула:
– Нет, вовсе нет. Я просто… детям этого не понять. Это взрослые дела, – нетерпеливо пробормотала она. Ей ужасно хотелось остаться одной и хорошенько поразмыслить. – Почему ты не осматриваешь церковь?
– Там скучно. Хорошенькая у тебя блузка, – заметила Глория, опустив глаза с привычно хитрой гримаской, которую Даглесс столько раз наблюдала раньше. – И выглядит дорого. Это твои богатенькие родители тебе купили?
Но Даглесс не собиралась попадаться на удочку. Окинув Глорию насмешливым взглядом, она повернулась и отошла.
– Погоди! – крикнула Глория. – Ой, больно!
Снова обернувшись, Даглесс увидела, как девчонка распростерлась у большого, грубо обработанного надгробия. Сомнительно, чтобы Глория ушиблась: уж очень она любит театральные эффекты. Все же Даглесс со вздохом нагнулась, чтобы помочь ей, но, едва поднявшись на ноги, Глория разразилась слезами. Даглесс неловко погладила ее по плечу. И даже состроила сочувственную гримасу, потому что Глория в самом деле ударилась о камень. Глория осмотрела ранку и заплакала еще громче.
– Ну, не так уж тебе и больно, – заметила Даглесс, пытаясь утешить девочку, – почему бы тебе не надеть новый браслет на эту руку? Сразу все пройдет!
– Дело не в этом, – шмыгнула носом Глория. – Я расстроилась, потому что ты меня ненавидишь. Папочка сказал, ты вообразила, что он купил не браслет для меня, а обручальное кольцо тебе!
Даглесс отдернула ладонь, словно обжегшись.
– Какая глупость! Что заставило его так посчитать?
Глория искоса взглянула на оцепеневшую Даглесс.
– О, папочка все о тебе знает! – злобно
Даглесс затрясло. Улыбочка Глории сияла откровенным злорадством.
– Папочка говорит, что, если бы не твое наследство, он бы давно от тебя избавился.
И тут Даглесс, словно ожив, ударила по самодовольной толстой физиономии.
Как на грех, в этот момент из церкви вышел Роберт, и Глория с воплем ринулась в объятия отца:
– Она избила меня и оцарапала руку! Смотри, папочка, у меня кровь идет! Это она наделала!
– Боже мой, Даглесс! – в ужасе ахнул Роберт, широко раскрыв глаза. – Поверить не могу! Избить ребенка…
– Ребенка? Хватит с меня этого ребенка! Я по горло сыта твоим постоянным сюсюканьем с ней! И твоим обращением со мной!
Роберт окинул ее ледяным взглядом:
– Всю эту поездку мы были добры к тебе, несмотря на то что ты злилась и ревновала. Мы из кожи вон лезли, чтобы тебе угодить!
– Боюсь, ты преувеличиваешь! Вы и пальцем о палец не ударили, чтобы мне угодить! Все для Глории, все ради Глории!
На глазах Даглесс выступили слезы, горло перехватило так, что стало трудно дышать. В ушах звенели ехидные слова Глории.
– Вы смеялись надо мной за моей же спиной!
– У тебя разыгралось воображение, – бросил Роберт, по-прежнему обхватив руками Глорию, словно боялся, что Даглесс набросится на нее. – Но поскольку мы так тебе неприятны, может, обойдешься без нашего общества?
Повернувшись, он повел Глорию к машине.
– Согласна, – кивнула Даглесс. – Я готова вернуться домой.
Нагнувшись, она потянулась к сумочке, оставленной у надгробия. Но рука ушла в пустоту. Даглесс поспешно заглянула за ближайшие могильные плиты, но сумочки не было.
Шум мотора заставил ее поднять глаза. Сначала она даже не поняла, что происходит. Роберт уезжает, бросив ее здесь, в этой глуши!
Даглесс кинулась к воротам, но машина уже выехала на дорогу. И тут, к своему ужасу, Даглесс увидела вытянутую в окно руку Глории. С пальцев свисала ее сумочка!
В бесплодной попытке догнать их Даглесс побежала следом, но машина вскоре исчезла из виду. Ошеломленная, отупевшая, не понимающая, что случилось, девушка побрела к церкви. Она в чужой стране без денег, кредитных карточек и паспорта. Однако ужаснее всего то, что человек, которого она любила, безжалостно ее бросил.
Тяжелая дубовая дверь церкви осталась открытой, поэтому Даглесс вошла внутрь. Тут царил полумрак, было холодно и пахло сыростью, но от высоких стен веяло спокойствием и благоговением.