Рыцарь золотого веера
Шрифт:
– Андзин Миура? – Не поверил своим глазам тот. – Неужели это ты? Но в прошлом году пришла весть о кораблекрушении…
– Мы выбросились на берег, Сукэ, чтобы заделать течи. Мне просто требовалось время. Поверь, я не призрак.
– Не призрак, Уилл. – Сукэ подбежал к нему и схватил друга за руки. – Принц улыбнётся наконец. Давно уже не было улыбки на его лице.
– И за это время многое произошло, – произнёс Уилл.
– Действительно, многое. И большая часть из случившегося очень печальна.
– Я слышал об этом. Но недостаточно.
Сукэ
– Принц расскажет тебе всё, что посчитает нужным.
Ширмы раздвинулись, и они ступили в прихожую апартаментов принца. Здесь толпа была ещё плотней. Но он почти никого не узнавал – это были генералы, а не придворные.
Они остановились у самых дверей палаты совещаний, по соседству с часовыми, за рядами коленопреклонённых даймио,повернувшихся к возвышению, на котором сидел сегун – один. Хидетада выглядел усталым и раздражённым. Все повернулись к вошедшим.
– В чём дело? – потребовал он. – Какие новости, Сукэ?
– Со мной Андзин Миура, мой господин сегун. Хидетада вскинул голову, вглядываясь в полумрак.
– Андзин Миура? Я слышал сигналы рога, но счёл, что это очередная вылазка неприятеля. Андзин Миура? Подойди поближе.
Уилл вышел вперёд и опустился в коутоу перед возвышением. На его устах трепетал вопрос, который он не решался задать.
– Я не думал, что ты вернёшься, Андзин Миура, – проронил Хидетада. – Во всяком случае, не теперь. Когда ты прибыл в Японию?
– Три дня назад, мой господин сегун. Я спешил сюда изо всех сил.
– Да, действительно. Идём.
Хидетада поднялся на ноги. За ним встали все остальные, кланяясь своему повелителю. Хидетада повернулся и повёл Уилла сквозь маленькую дверцу позади возвышения – во внутреннюю, меньшую по размерам, полутёмную комнатку. Здесь на постели лежал Иеясу, которому прислуживали две молодые женщины. У постели стоял китайский книжник, Хаяси Нобукацу. Учёный негромким голосом читал что-то из свитка, но, когда дверь скользнула в сторону, голова принца, казалось, дёрнулась, и он попытался подняться на локте. Каким старым выглядел он, каким уставшим! Победитель в восьмидесяти восьми битвах, потерпевший своё первое поражение.
– Андзин Миура, – произнёс он еле слышно. – Андзин Миура? Неужели это ты?
– Пройди вперёд. Скорей, – приказал Хидетада.
Уилл шагнул на возвышение, опустился на колени рядом с постелью.
– Андзин Миура, – повторил Иеясу. – Оставьте нас. Оставьте нас все. Ты тоже, сын мой.
Уилл оставался в коутоу, почти касаясь лбом пола, когда женщины и учёный выходили из комнаты. Хидетада подождал, пока все уйдут, и, поклонившись, тоже исчез. – Андзин Миура, – позвал Иеясу. – Уилл. Поднимайся скорей, поднимайся. И подойди ближе. Я не могу дотянуться до тебя.
Уилл наклонился вперёд. Сердце его стучало гулко, как в бочке, глаза почему-то стали мокрыми. О Боже, подумал он, я люблю этого старика. Может быть, я любил его все эти пятнадцать лет. Может быть, пойми я это раньше, многое было бы по-другому.
Иеясу обнял его за шею, прижал к своей груди, гладя его волосы, как отец мог бы гладить сына.
– Благодарю тебя, великий Будда, – произнёс он тихо. – Я думал… Впрочем, неважно. Мне сказали, что ты мёртв, Уилл. Утонул.
– Мы получили пробоину, мой господин. Только и всего. Но было необходимо вытащить корабль на сушу и заделать её, а погода оставалась ужасной всё это время. Я посылал сообщение.
– А мне передали, что ты утонул. Работа Тоетоми. Посмотри на меня, Уилл.
Уилл поднял голову, вгляделся в маленькое круглое лицо. Когда-то оно было пухлым, теперь же дряблая кожа висела мешками на высоких скулах. Усы стали белыми. И теперь, когда он был так близко, ему стало видно, как сгорбились плечи и какими неожиданно тонкими стали руки.
– Мой господин…
– Ты уже слышал о сражении?
– Да, мой господин. Я не поверил своим ушам.
– Но это правда. Преждевременная атака этого юноши Маеды, которую легко отбили, вовлекла мои силы в общее сражение, прежде чем я закончил все приготовления. И всё же победа была почти у нас в руках. Знаешь, почему мы всё-таки проиграли?
– Я слышал много сплетен, мой господин.
– Но правды не знает почти никто. Дай мне руку.
Уилл повиновался. Пальцы Иеясу сомкнулись на его запястье, и он сунул его ладонь под своё кимоно на груди.
Пальцы Уилла скользнули по исхудавшему, почти детскому телу и наткнулись на бумажную повязку. Его голова замерла на плече Иеясу.
– Мой господин?…– Удар копья. Мне пришлось самому окунуться в гущу битвы, чтобы навести порядок в моих рядах. Врачи говорят, ничего страшного, нужно только отдохнуть как следует. Но сам этот факт армии неизвестен и должен оставаться в тайне. В семьдесят два года и царапина на пальце становится важной.
– И вы остаётесь здесь, мой господин, вместо того, чтобы отправиться на отдых в Сидзюоку?
Руки, такие слабые, лежали на его плечах, прижимая его к груди.
– Об этом не знает никто, Уилл, кроме моей семьи. И Сукэ, конечно. Никто не должен узнать. – Руки напряглись. – Нет, Уилл, не вставай. Я держу тебя вот так, и боль уходит, она больше не имеет значения. Я чувствую силу, исходящую от твоего тела. Какая силища, Уилл.
– Я уже не тот молодой человек, мой господин.
– Ты, Уилл? Ты сохранил свою силу. Всю свою силу. Как она мне нужна сейчас! Как мне было необходимо иметь тебя рядом на прошлой неделе, Уилл.
– Вам нужно было только подождать, мой господин. Да и пора для войны неподходящая.
– Подождать, Уилл? Мне сообщили, что ты мёртв. Тоетоми сказали мне, что узнали об этом от одного португальца – как ты утонул со своим кораблём. И я поверил им, старый дурак.
– И всё же вы победите, мой господин Иеясу. Пальцы напряглись:
– Да. Я всё же одержу победу. Теперь, когда ты рядом, Уилл, я уверен в этом. На завтра мы назначим общий штурм.
Уилл медленно выпрямился.
– Вы попробуете взять Осакскую крепость штурмом, мой господин?