Рыцарь
Шрифт:
Однако, спасая своего командира, на выручку пришёл находящийся рядом половец. Он просто вскочил ногами на седло и прыгнул на Алексея, делая замах саблей и целя ему в лицо. Алексей успел подставить секиру, развернув. Её крупное двустороннее лезвие встало поперёк, как железный щит. Сабля звякнула, отскочила, и половец свалился под копыта коня Алексея. «Вот обезьяна чёртова!» – мелькнуло у Алексея в голове.
В то время как он разбирался с половцем, половецкого командира в седле уже не оказалось. Лошадь – вот она, рядом, но в селе – никого. Верхом из тесной
В трёх метрах, слева от Алексея Конрад наносил удары мечом по щиту половца. Щит на глазах превращался в труху, только щепки летели. Ещё несколько ударов – и от щита только умбон останется. Меч у Конрада длинный, тяжёлый, и саблю половца просто отбрасывает.
Алексей кинул взгляд направо. Там одного катафракта атаковали сразу двое. Византиец уже был ранен, и по левой руке, сжимающей щит, текла кровь.
Алексей привстал на стременах, вытянулся и ударил половца в спину. Глубоко не зацепил, но рану нанёс кровоточащую. Половец выронил саблю и упал на холку коня.
Стоны раненых, крики сражающихся, ржание и стук копыт – дикая какофония. Византийские кони тоже дрались, кусая половецких лошадей и нанося им удары копытами.
Половцы не ожидали столь яростного и сильного сопротивления от семёрки воинов империи, они думали, что небольшой отряд катафрактов – лёгкая добыча. Но ожесточённая схватка не заканчивалась, и они теряли одного воина за другим – от полусотни осталась половина.
Но и катафракты начали выдыхаться. Попробуй, помаши столько времени тяжёлым мечом – мышцы через несколько минут деревенеют. А бой шёл уже четверть часа. Половецкий командир уже и увёл бы остатки полусотни – да как их выведешь из боя? И катафрактам не отступить, половцы их кольцом окружили. Пока ещё семёрка вместо шеренги кругом стояла, развернув лошадей круп к крупу. Но трое катафрактов ранены, и сколько они продержатся в седле – неизвестно.
Как-то сам собой бой начал стихать. Половцы ещё окружали катафрактов, но постепенно отошли и стояли метрах в пяти. Половецкий командир крикнул что-то, степняки сзади тронули коней и расступились, образовав широкий проход. Не ловушка ли?
Алексей и Конрад молчали. Оба лихорадочно прикидывали: отойти, растянув семёрку и подвергнув её тем самым нападению, или стоять?
Алексей решился первым:
– Попарно, все тесно рядом – уходим.
Медленно, держа оружие наготове, они двинулись вперёд.
Половцы стояли неподвижно.
Катафракты отъехали на сотню метров и обернулись. Половцы собирали своих убитых, перекидывая тела через спины лошадей. А не фиг лезть на чужие земли! Получили по мордам? И впредь так будет!
Меж тем один из катафрактов чувствовал себя плохо. Бледный от кровопотери, он раскачивался в седле как пьяный, и на лице выступила испарина.
Алексей показал на него Цимисхию:
– Поддержи!
Тот подъехал поближе, взял из ослабевшей руки раненого меч и вложил в его ножны.
– Перевязать бы его.
Оказать
Они заехали в лес, и Алексей поставил на охрану одного катафракта. Раненых стащили с лошадей, уложили на землю. У каждого катафракта на такой случай в чересседельной кожаной сумке есть перевязочные материалы – длинные ленты белёного полотна.
Всех троих перевязали. У двоих ранения были лёгкими, но крови они потеряли много. И только один из троих был ранен серьёзно. Кольчуга на плече была рассечена саблей, и на разрезе видна кость. Ещё одна рана была на бедре.
Катафракта перебинтовали, подняли на коня и привязали к седлу – уж больно он был слаб.
– Едем в город – помощь нужна.
Ехали медленно, щадя раненых.
Добравшись до города, нашли врачевателя – искусного грека. Тот осмотрел раны, присыпал их сушёными травами, зашил кривой иглой, перебинтовал.
– Эти двое, – он указал на легкораненых, – через десять дней будут в строю, а вот этот – он качнул головой в сторону неподвижно лежащего тяжелораненого катафракта, – не знаю – выживет ли? Но я приложу все силы. Оставляйте.
Алексей достал золотую монету и отдал врачевателю.
– Поехали в харчевню, хоть горячего поедим, продрог я что-то, – сказал Конрад.
С одежды их стекала вода, уже не впитывающаяся в плащ.
В городской харчевне пусто, тепло и вкусно пахнет. Катафракты, поставив лошадей под навес, отжали плащи на крыльце и повесили их перед камином. От плащей пошёл пар, и в зале стал распространяться тяжёлый запах пота и крови.
Они заказали по половине жареной курицы с тушёными бобами на брата и горячего вина с пряностями – согреться. Выпив по кружке, почувствовали, что кровь веселее заструилась по жилам и что они наконец-то согрелись.
– Что делать будем? – спросил Конрад.
Ситуация складывалась тяжёлая, оставшиеся четверо катафрактов были годны только для патрулирования. Сдержать какие-либо силы, кроме одиночек, они были не в состоянии. Стало быть, и приказ выполнить невозможно. А до прибытия смены ещё неделя.
Алексей раздумывал недолго.
– Завтра с утра пойду к командиру ополчения, может, удастся выпросить хотя бы пару-тройку всадников. Тогда продержимся оставшуюся до смены неделю.
– А если у них конных воинов нет?
– Тогда придётся выполнять приказ.
– Вчетвером? Это самоубийство! – Конрад покачал головой.
– Придется осторожничать, близко к границе подбираться не будем. Стычек надо избегать, при опасности уходить в селения.
– Это сказать просто. Полусотня половцев из дождя внезапно показалась – и что? Мы едва за оружие схватиться успели.
– Да я с тобой, Конрад, не спорю, сам ситуацию понимаю. А теперь вдумайся: нас здесь четверо катафрактов – здоровых, не раненых, боеспособных. Не выйдем на патрулирование – а половцы нападут. С нас же спросят – где были в это время, что делали? Отсиживались в харчевне и пьянствовали? Вот и выходит – продержаться надо.