Рыцарь
Шрифт:
Дуглесс тогда сделала то, что, как ей было известно, наверняка сработает: рывком бросилась к своему спутнику в доспехах, но острие его шпаги, распоров рукав блузки, до крови оцарапало ей руку. Испугавшись внезапной боли, Дуглесс споткнулась и чуть не упала, но рыцарь подхватил ее на руки и отнес назад, на тротуар. Позади них камеры японцев все продолжали стрекотать, а американцы зааплодировали.
— Здорово, да, пап?! — воскликнул маленький американец. — Это получше даже, чем было в замке Варвик!
— Но в справочнике для туристов об этом ни слова не
Николас поставил женщину на ноги. По-видимому, он каким-то образом — непонятно только, как именно! — ухитрился сделать из себя посмешище! А может, время теперь настало такое, что простонародью дозволено насмехаться над людьми благородными?! И что за оружие представляют собой эти странные черные машинки? И что за людишки карликового роста вертят их в руках?
Но вопросов он задавать не стал: похоже, они вызывают раздражение у женщины-ведьмы!
— Вы ранены, сударыня, — проговорил он.
— Пустяки, это — всего лишь телесная рана, — отозвалась она, пародируя стиль телевизионных вестернов. Незнакомец однако не улыбнулся ее шутке и казался смущенным. — Чепуха! — повторила Дуглесс, обозревая кровавое пятно; расползавшееся у нее по предплечью. Она достала из кармана бумажную салфетку и прижала к руке. — Лавка, где скупают монеты, вон там! — показала она.
Стоило Дуглесс опять войти в лавчонку, хозяин встретил ее приветливой улыбкой.
— Я все надеялся вновь увидеться с вами. И я… — начал было он и осекся при виде Николаса. Затем, не произнося более ни слова, хозяин медленно приблизился к Николасу и принялся внимательно изучать его одежду. При этом в одном глазу его была зажата ювелирная лупа, и он вновь и вновь разглядывал доспехи, что-то непрестанно бормоча и хмыкая. Он рассмотрел драгоценные камни, украшавшие эфес шпаги Николаса, потом оглядел перстни на руке, покоившейся на эфесе, затем кинжал на поясе. Его Дуглесс как-то прежде и не замечала. Наконец торговец опустился на колени и внимательно обозрел вышивку на подвязке под коленом у Николаса, разглядел тип вязки на его чулках и закончил тем, что внимательно исследовал его туфли из мягкой кожи.
Выпрямившись, торговец пристально уставился на Николаса, рассматривая его бородку и волосы.
Все это время Николас стоял смирно, с плохо скрываемым отвращением терпя назойливость лавочника.
Наконец, отойдя в сторону, торговец проговорил:
— Потрясающе! В жизни никогда ничего подобного не видывал! Я должен позвать ювелира из соседней лавки, чтобы он тоже мог полюбоваться этим зрелищем!
— С вашего дозволения, я не разрешаю вам предпринимать что-либо подобное! — сердито воскликнул Николас. — Думаете, я тут целый день буду красоваться перед вами, будто хряк, которого привезли на ярмарку?! Вы готовы совершить сделку пли я пойду в другое место?!
Да, сэр, конечно, к вашим услугам, сэр, — пробормотал лавочник И шмыгнул назад, за свой прилавок.
Швыряя поверх прилавка кожаный мешочек с монетами, Николас спросил:
— Ну, так что же ты мне дашь за это? И помни, муж, я умею посчитаться с теми, кто вздумал бы обмануть меня!
Дуглесс внутренне вся сжалась: этот мужчина в доспехах имеет привычку командовать всеми, он может до смерти запугать торговца и сорвать сделку. Бросив мешочек на прилавок, рыцарь отошел в сторонку и стал у окна, а лавочник дрожащими пальцами принялся мешочек развязывать.
Подойдя к торговцу поближе, Дуглесс шепнула:
— Расскажите же, что вы там увидели в ходе осмотра? Бросив взгляд на Николаса, стоявшего к нему спиной, торговец ответил:
— Доспехи на нем точно серебряные, чеканка по ним — золотая. Изумруды, которыми украшен эфес его шпаги, стоят целого состояния, то же можно сказать о рубинах и бриллиантах на перстнях! — Затем, переводя взгляд на Дуглесс, добавил:
— Кто бы ни изготовил для него все эти наряды, потратил на это кругленькую сумму! Ой, Бог ты мой! — воскликнул он, выуживая из кошелька монету. — Вот и она!
— С королевой и кораблем, да? — спросила Дуглесс.
— Именно! — ответил торговец, нежно оглаживая монетку. — Покупателя я вам найти смогу, но для этого понадобится несколько дней, — пропел он, и речь его была похожа на любовный лепет.
Дуглесс забрала у него монетку и, оставив на прилавке только одну, прочие засунула обратно в мешочек: прежде чем продавать остальные, она хотела навести справки и сопоставить цены.
— Кажется, вы сказали, что готовы дать мне за эту монету пятьсот фунтов, верно?
— А как насчет других монет?
— Я… ну, в общем, мы подумаем.
Торговец прошел на зады лавки и через несколько секунд выложил перед нею на прилавок пять сотен фунтов большими и красивыми английскими купюрами.
— Если только вы передумаете, я буду здесь, — сказал торговец вслед Николасу и Дуглесс, выходившим из магазина.
На улице Дуглесс остановилась и вручила Николасу мешочек с монетами и пачку современных ассигнаций.
— Я продала одну из монеток за пять сотен фунтов, а остальные стоят, должно быть, целого состояния! По правде говоря, и все, что нас вас надето, стоит чуть ли не королевских денег! — отчиталась она.
— Я — только граф, а не король, — несколько озадаченно сказал Николас, с интересом рассматривая бумажные деньги. Внимательно оглядев доспехи на нем, она спросила:
— А это — и впрямь серебро, да? А желтый металл что, настоящее золото?
— Но я же не нищий, сударыня! — отозвался Николас.
— Да, не похоже! — произнесла она, отходя от него на полшага. — Ладно, насколько я понимаю, мне самое время уйти. — Дуглесс только сейчас вдруг поняла, что большую часть дня потратила на возню с этим странным мужчиной, тогда как у самой-то у нее пока ни денег, ни какого-либо пристанища! А Роберт со своей дочурой выехали из одной гостиницы и аннулировали заказ на номер в другой!