Рыцари архипелага
Шрифт:
«Челленджер» сразу потерял большую часть своих ходовых качеств, зато резко повысил возможности водоизмещения. С таким поплавком уже реально замахнуться на подъем яхты даже без заполнения ее трюма воздухом.
«Челленджер» совершил круг почета по лагуне и направился на выход. Следом потянулся грузовой катамаран. Оставалось надеяться, что Лютый не заметил короткой остановки у буя или не придал ей значения.
А вот план Макса пришлось менять. Буй крайне мал, оборудование и снаряжение заняло слишком много места. Потому там остались только Макс и Дина. Лютый слишком умен и может остаться, чтобы посмотреть
Потому они и спрыгнули с «Челленджера» в последний момент. Затаились между компрессором, аккумуляторами и бухтами шланг, вперемешку с длинными стальными трубками.
Развернуть всю эту конструкцию совсем не просто, требуется много времени и внимания. Одна надежда на дар Дины, что успеет засечь сигнатуру Лютого и предупредить заранее. В других ныряльщиках Макс пока не уверен, да и рисковать двоим и давать косатке двойной шанс на поживу не готов.
Около часа они провели лежа под палящим солнцем не проронив ни звука. Кто его знает, на что способен этот мегаладон. Акулы на Земле поражают своим умением чувствовать каплю крови за километры. Лучше перебдеть, чем недобдеть. Целее будут.
Но вот Макс не выдержал и приподнялся. Огляделся. Солнце весело бликовало на мелкой волне, в вышине преспокойно парили чайки, вскидывалась мелкая рыбешка. Кроме шума прибоя ничто не нарушало идиллию. Все люди ушли на кораблях, еще и музыку включили. Для большего привлечения внимания. С их огневой мощью даже супердиксы не противники.
Эх, сюда бы рацию, тогда можно было бы не так переживать. Сейчас же Максу в каждом всплеске чудится злой умысел Лютого. Макс нервно хихикнул, ведь сейчас он остро пожалел, что рядом нет Анфисы. Что-то ему подсказывает, что она бы бросилась на его защиту, а один на один и под прикрытием автомата в руках Дины, еще неизвестно, кто всплывет к верху брюхом. Макс бы поставил на Анфису и Дину.
– Ты чего? – насторожилась Дина.
– Да так. – отмахнулся парень. – Нервничаю перед погружением. Ну что начали?
– Давай.
Макс натянул маску, ласты и почти без всплеска вошел в воду. Видимость сразу же улучшилась. Солнечный день хорошо освещал толщу воды и доставал до самого дна. Вот только буй закрывал половину обзора и это нервировало.
Первым делом Макс стащил две шестиметровые стальные трубки. Соединять их пришлось под водой через гибкие переходники. Хватило почти до самого дна и все заняло три нырка. Следующим этапом парень обмотал буй проволокой, пристегивая трубки к стальному цилиндру. Теперь Лютому придется потрудиться, чтобы повредить воздухопровод.
– Ну как? – Макс пробкой выскочил на буй и огляделся.
Нужно отдышаться. Вода и нервное напряжение выкачивают силы не хуже мешка с цементом на горбу. Даже в первые дни на архипелаге он так не боялся. Да и после можно вспомнить лишь пару моментов.
– Пока все спокойно. Совсем ничего не чувствую и это хорошо. Нет лишнего фона.
– Тогда я снова в воду. – ободряюще улыбнулся Макс.
Дина нервничала едва ли не больше его. А сейчас предстоит самая опасная работа, потому как он значительно отдалится от буя.
Страх щекотал загривок, Макс крутил головой во все стороны, потому за первых два нырка успел
Автоматная очередь громом ударила по ушам. Сердце заколотило в такт, в глазах потемнело. Дина не стала бы стрелять без причины. Даже если бы диксы толпой ринулись с берега. Макс не стал выяснять в чем причина, а на пределе сил рванул к люку в трюм. Этот путь он уже однажды проделал и примерно знал, как будет действовать.
Дышать воздухом, что скопился в воздушном кармане не хотелось. Черт его знает что там. Может протекло горючее или прошли реакции гниения водорослей или остатков еды, что не намного лучше. Судя по выловленной банке кофе это кухонный отсек.
Но выхода нет. Последний рывок выжал из организма остатки кислорода. Тело неумолимо требует сделать вдох. Вода точно не лучше, так что есть шанс. В нос ударил спертый воздух с привкусом гниющих водорослей. Черт! Таким дышать долго точно не стоит. Даже если сейчас показалось, что отпустило.
Макс только сейчас сообразил, что до сих пор держит в руках шланг. Одна надежда на Дину. Она просто обязана сообразить и врубить компрессор. Ведь в воде нет кровавых водоворотов и всплывающих ошметков. Макс постарался успокоиться и выровнять дыхание. Сейчас каждый глоток возможно его отравляет.
Тусклый свет пробивался из короткого коридора, но рассмотреть, что происходит снаружи нет возможности. Это простая прогулочная яхта и единственные иллюминаторы где-то дальше и выше, а проход к ним перекрывает дверь и темнота. Все вокруг поросло водорослями и ракушками, оттого застрять в незнакомой обстановке пара пустяков.
Макс закрыл глаза и расслабился экономя воздух. Ему осталось только считать бегущие секунды.
– Молодец, девочка моя! – ухмыльнулся он, когда шланг в руке вздрогнул и стал разбрасывать вокруг себя пузырьки воздуха.
Значит шланг не порван и еще есть шанс побарахтаться. Макс прильнул к обрезку в своих руках и в лицо ударила горячая струя воздуха с примесью чего-то пластикового. Но это уже чистый морской воздух.
Сиюминутная смерть отсрочилась, хотя осталась и другая проблема – сейчас Макс на критичной глубине и еще неизвестно как на нем скажется резкий подъем. Когда в процессе погружения не дышишь, газы в крови как сжимаются, так и расширяются. Но вот сейчас их становится все больше. Резво вынырнешь и здравствуй кессонка. Ближайшая барокамера в паре сотен световых лет. Ему бы несколько минут повисеть на средней глубине и подышать через трубку. Ну да кто ему это даст? Хоть Лютый, хоть стая обычных акул – сразу же ринуться к свежему мясу.
Все что ему оставалось это ждать. Макс не рассчитывал заползать в трюм, потому не взял с собой фонарь. Это лишняя помеха, которая может стоить жизни, но у него в кармане осталась китайская зажигалка с крохотным диодом. Как ни странно она вполне терпимо перенесла водные процедуры и после активной продувки засветила тусклым светом.
Макс огляделся и хмыкнул. Его голова торчала из кучи разнородного мусора. Тут тебе и водоросли, и пластиковая бутыль с подсолнечным маслом, и женская туфелька на высоком каблуке. Еще какой-то плавучий хлам в осклизлом налете. Раньше бы он это назвал сокровищем.