Рыцари былого и грядущего. Том I
Шрифт:
Тамплиеры практиковали то, что сейчас известно как «пожизненная рента». За имущество, которое было завещано Ордену, они брали на себя обязательство, пожизненно выплачивать владельцу средства достаточные, чтобы обеспечить безбедную старость. Разумеется, тамплиеры надёжно защищали имущество, которое в будущем должно было перейти в их собственность, таким образом, собственник не только получал хорошие средства, но и был гарантирован от разорения. Порою, имущество просто дарили тамплиерам в обмен на пожизненную пенсию. Это изобретение, вероятнее всего, принадлежало именно тамплиерам. Ведь сам принцип пожизненной ренты предполагает высокий уровень честности. Либо очень высокий уровень законодательных гарантий. С законодательными гарантиями и вообще с правовым мышлением в Средние века было неважно, оставалась честность, а эту «услугу» оказывали преимущественно тамплиеры. Выплата рент и пенсий стала одним из направлений финансовой деятельности Ордена Храма.
Впрочем, если бы храмовники были сентиментальными мечтателями, из прекраснодушных побуждений вечно оказывая финансовую помощь себе в убыток, Орден просто разорился бы. Их поведение на финансовом рынке было честным и благородным, человечным и великодушным и вместе с тем — максимально жёстким по отношению к тем, кто не торопился выполнять свои финансовые обязательства перед Орденом. Они не были «кидалами», но и «терпилами» их сделать было практически невозможно. Задержки выплат по кредитам облагались пеней, иногда — очень высокой. Например, один клиент бравший заём — 3 тысячи ливров, согласился в случае задержки выплатить двойную сумму.
И уж совсем не надо думать, что у тамплиеров могли быть какие-либо проблемы с исполнением штрафных санкций. Они не «выколачивали долги», подобно современным браткам. Они просто приходили и брали то, что им было положено и по закону, и по совести. Значительная часть недвижимых закладов в случае невозвращения долга оставалась в собственности Ордена. У неплательщиков вежливо и хладнокровно секвестировали имущество или право на доход.
Хотя тамплиеры не были авторами многих приписываемых им финансовых изобретений, но именно храмовникам принадлежит честь создания сложной многоступенчатой системы международных банковских операций. Они стали главной шестерёнкой в финансово-экономической машине Высокого Средневековья.
В том, что касалось финансовых операций очень важной представлялась тема взаимоотношений Ордена Храма с монархами Европы и Святой Земли. Сиверцев чувствовал, что тут всё было очень не просто, эта тема явно выходила за рамки характеристики финансового почерка тамплиеров. Встречая имя очередного короля в связи с историей Ордена, Андрей делал выписки, намереваясь поразмыслить об этом отдельно. И его по-прежнему продолжало тревожить то обстоятельство, что тамплиеры занимались неодобряемым Церковью ростовщичеством, причём, самое парадоксальное было в том, что порою участниками этих операций были высшие иерархи Церкви.
Римский папа Александр III писал архиепископу Реймскому: «Мы велим вам назначить 150 ливров нашему дорогому сыну Евстафию, магистру братьев Ордена Храма в Париже. Итак, мы посчитали необходимым уплатить 158! ливров подателю этого письма взамен суммы, которую мы с их стороны получили для нужд Римской Церкви. Вышеназванному магистру отдать сии 158 ливров».
Письмо путаное и, кажется, сознательно путаное, особенно если учесть, что папа Александр III был хорошим юристом. Эта как бы случайная оговорка (то ли 150 ливров, то ли 158) недвусмысленно указывала на то, что тамплиерам дали папе золото под 6 %. Ставка половинная, очень щадящая и всё-таки это скрытое ростовщичество.
Сэр Эдвард Лоуренс сел на землю, прислонившись спиной к стене старинной каменной кладки. Они находились в руинах одного из гондерских замков. Орден приобрёл эти руины, оставив всё, как было, даже заросли колючек не стали расчищать. Запутанные лабиринты бывшего замка, где по большей части не было крыши, а иные стены и метра не превышали, хотя имелось так же множество преград, были идеальным местом для проведения тактических учений. Здесь за каждым углом мог скрываться враг — повороты и проёмы имелись в преизобилии, не говоря уже про сеть весьма неплохо сохранившихся подземельных коридоров и кладовых.
Лоуренс и Сиверцев только что отстрелялись по условному противнику, представленному послушниками и рыцарем-инструктором, которого Андрей не знал. Невероятное напряжение поединка, когда каждую секунду ожидаешь выстрела с одного из бесчисленных направлений, а противник имеет возможность вырастать буквально из-под земли, вымотало Сиверцева сильнее, чем марш-бросок. Теперь он шкурой понял, что в армии готовят не бойцов, а пушечное мясо. Только диверсионная подготовка давала настоящее умение поражать и выживать.
Они занимались с учебным оружием, стрелявшим маленькими шариками с краской. От многочисленных занятий стены во внутреннем пространстве замка были покрыты множеством разноцветных пятен, что сообщало им вид несколько бутафорский, лишая исторической достоверности, да, впрочем, это и не была археологическая практика.
Сейчас они уселись на землю в помещении без крыши, в тенёчке у стены, на небольшой пятачёк, лишённый зарослей. Было заметно, что Лоуренс тоже вымотался весьма основательно. «На вид ему лет 45, — подумал Андрей, — старик держится молодцом, особенно если учесть, что скакать горным козлом при полной боевой выкладке — не основное для него занятие». Лицо сэра Эдварда было совершенно невозмутимым и неподвижным. Так мог выглядеть какой-нибудь английский колониальный офицер, который полжизни провёл в Индии и слишком много внимания уделял лицезрению изображений Будды.
Сэр Эдвард, окончательно восстановив дыхание, неторопливо и деловито извлёк из рюкзака пластиковую бутылку с водой и бритвенные принадлежности. Намылив лицо, он начал бережно и любовно приводить его в порядок элегантной опасной бритвой. Андрей, искоса на него поглядывая, изумлялся точной выверенности движений — ни одного лишнего и каждое — максимально эффективно. Было немыслимо даже предположить, что сэр Эдвард может порезаться.
Не прерывая бритья и не поворачивая головы, англичанин с невозмутимой иронией спросил:
— Мистер Сиверцев, сколько раз вас сегодня «убили»?
— Трижды, — упавшим голосом сказал Андрей, потрогав места, весьма чувствительно зашибленные травматическими шариками.
— Нужны ли комментарии?
— Что я делаю не так, сэр?
— Ты почти всё делаешь не так. Конечно, господин капитан давно уже превзошёл требования, которые можно предъявить к армейскому офицеру, но, как диверсант он продолжает оставаться величиной, стремящейся к нулю.
— Я весь — внимание, сэр.