Рыцари былого и грядущего. Том I
Шрифт:
Направившись в тир, братья-рыцари, кажется, случайно обратили внимание на Андрея, который всё это время стоял недалеко от входа «позабыт-позаброшен», хотя был специально приглашён сюда Дмитрием с неведомой целью.
— Сэр Эдвард, позвольте представить вам Андрея Сиверцева, русского офицера и послушника Ордена, — обронил Князев с небрежной любезностью.
Андрей почтительно поклонился «сэру», впервые услышав в стенах Секретум Темпли обращение к рыцарю на английский манер. Англичанин легко, но уважительно кивнул.
— Андрей, позволь представить тебе сэра Эдварда, великого командора Иерусалима.
— Смиренному послушнику будет позволено задать сэру Эдварду несколько вопросов? — обращение Андрея действительно было очень смиренным по тону, но вместе с тем исполненным большого достоинства.
— Да, мой русский друг, вам это позволено, — сэр Эдвард не избежал в ответе некоторой ироничной снисходительности, которая впрочем, самым очевидным образом никак не характеризовала его отношение к Андрею, а просто была частью натуры английского аристократа.
Андрей, конечно, мог позднее задать свои немудреные вопросы самому Дмитрию, но англичанин так заинтересовал его, что ему захотелось обменяться с ним хотя бы несколькими фразами. Наружность английского рыцаря была чрезвычайно магнетической. Гладко выбритое, вопреки тамплиерскому обычаю, обветренное лицо несло на себе несколько скучающее выражение. Белокурые волосы, постриженные коротко, как и у всех тамплиеров, открывали высокий (пожалуй даже — неестественно высокий) лоб. А взгляд голубых глаз был страшно пронзительным, изобличая очень опасного человека. Вот это-то ощущение опасности и потянуло Андрея к сэру Эдварду. Он спросил:
— Господа рыцари всегда приветствуют друг друга таким смертоубийственным образом?
— Обычно мы просто пожимаем друг другу руки. Даже не знаю, что сегодня нашло на господина Князева. Впрочем, действия моего друга мне понятны: он напомнил мне о том, что не должен забывать ни один воин: максимально опасны именно те, кто появляется рядом с нами в обличии друзей. А мы — друзья, уверяю вас.
— Но бой нисколько не напоминал учебный. Вы бились с явным намерением поразить противника. Если бы мессир Дмитрий погиб от вашей руки?
— Вопрос «внешнего» человека, в чём вас, конечно, невозможно упрекнуть, господин офицер. Христос сказал, что без воли Всевышнего даже волос не упадёт с головы любого из нас. Если бы во время учебного боя я прикончил орденского рыцаря, так уверяю вас: я никому не стал бы давать по этому поводу объяснений, да никто и не потребовал бы от меня комментариев к этому происшествию. А вопрос о том, что я чувствовал бы при этом, позвольте оставить за рамками нашего разговора. За последние 10 лет, насколько мне известно, был один случай гибели храмовника во время учебного боя и один случай нанесения тяжкого увечья.
— А почему мессир Дмитрий назвал вас главным бухгалтером?
— Должность великого командора Иерусалима традиционно связана с контролем над всей финансово-хозяйственной деятельностью Ордена. В известном смысле меня действительно можно назвать главным бухгалтером храмовников. Подробнее вы можете узнать об этом, если вступите в Орден, а это возможно лишь в том случае, если вас ненароком не прикончат во время учебного боя, — добродушно-зловещая улыбка «главбуха» была неподражаемой.
— И ещё. Вы случайно не потомок знаменитого Лоуренса Аравийского?
— Да, и не случайно. Впрочем, не по прямой линии. Сэр Эдвард Лоуренс — ваш покорный слуга. Я в достаточной мере удовлетворил любопытство нашего русского друга?
— В большей мере, чем мог на это надеяться смиренный послушник Ордена, — Андрей поклонился сэру Эдварду с такой непринуждённой элегантностью, что сам в очередной раз удивился тому, как быстро и органично впитывает орденский стиль общения, всё больше убеждаясь, что находится в том единственном обществе, где может чувствовать себя своим.
Дмитрий очень внимательно, но совершенно без напряжения следивший за этим неожиданным диалогом, взглянув на Андрея, одобрительно усмехнулся и резюмировал:
— Итак, в тир, господа.
Накануне Дмитрий вызвал Андрея и сообщил:
— Теперь ты сможешь гораздо меньше времени уделять своим друзьям-унитазам. Могу представить, как это тебя опечалит, однако, пришло время для боевой подготовки. Первое, самое тяжёлое и сложное испытание, ты выдержал. С честью выдержал. Очень рад за тебя. Теперь всё свободное от молитвы время ты будешь стрелять и рубить. Послушник, приступивший к боевой подготовке, поднимается в Секретум Темпли на ступеньку выше. Это уже реальный кандидат на вступление в Орден. Но не забывай, что ты по-прежнему не более, чем послушник.
— Во славу Божию, мессир.
— Завтра мы с тобой отправимся в Гондер, в орденский замок. Там наша основная учебная база. И «стрелялка», и «рубилка» — всё там. Сразу предупреждаю — мало не покажется. Обучение у нас строится по программе самого современного спецназа. Точнее сказать — спецназа будущего. Сейчас, пожалуй, ни одна страна мира не имеет подобного специального подразделения.
— Во славу Божию, мессир.
Андрей выслушал Дмитрия, постаравшись никак не проявить своих чувств, а чувства его одолевали смешанные. С одной стороны, он был, конечно, рад тому, что перешёл к следующему этапу на пути в Орден, и всё же он испытывал некоторою досаду от мысли, что его движение к цели идёт не слишком быстро. Его могли принять в Орден через год, а он провёл в Секретум Темпли уже полтора года, и ещё только боевая подготовка началась. Определённо, он не принадлежал к самым способным и удачливым. Сиверцев по-прежнему не был уверен, что вообще когда-либо станет тамплиером. Что за путь ему готовит Господь? Это оставалось для него тайной. Никогда раньше он так обострённо не воспринимал неисповедимость собственной судьбы. Стоял январь 1990 года. Ласковый африканский январь.
В тире Дмитрий сказал Андрею:
— Про советское стрелковое оружие забудь навсегда. Что такое автомат — тоже лучше не вспоминай.
— А я так думал, что есть в мире автоматы и получше «калашей».
— «Есть многое на свете, друг Горацио…», но в основе вооружения Ордена — не автомат, а штурмовая винтовка. Вот посмотри — германская «Г-41».
Андрей взял в руки примерно метровую красавицу с фиксированным прикладом. Восхищённо рассматривая винтовку, он сразу же стал разбираться с её механизмом, не задавая вопросов. Разве во время первой встречи с красивой девушкой кому-то нужен посредник? Сэр Эдвард тем временем внимательно следил за руками Андрея и, несмотря на свою аристократическую невозмутимость, позволил себе щёлкнуть языком. Британцу явно понравилось, как гуляют пальца Андрея по оружию.