Рыцари былого и грядущего. Том II
Шрифт:
А потом опять вспомнил. Почему, собственно, в наше время не может существовать Орден? Надо абстрагироваться от средневекового антуража и вычленить самую суть Ордена тамплиеров. Это братство воинов-монахов. Воины в наше время есть. Монахи есть. Почему не может быть воинов-монахов? Потому что их не признают ни государство, ни общество, ни церковные структуры. Но признание — это следующий вопрос. Парни Гуго де Пейна тоже много лет не имели признания, да, похоже, не сильно его и добивались, Орден жил сам по себе. Итак, прежний вопрос: могут ли в наше время существовать воины-монахи? А что они будут делать? Что и раньше — охранять христиан с оружием в руках. Но разве государство не охраняет христиан, как и всех остальных граждан? Вроде бы так — на Пасху менты у храмов дежурят, за порядком следят, к верующим относятся уважительно. Вот именно — они верующих со стороны уважают, они — представители безбожного государства — сила, по отношению к православным, внешняя, чужеродная. Атеисты защищают христиан, которых ещё вчера резали и завтра, может быть, опять начнут. Те же самые «уважительные» менты будут хватать, тащить и стрелять как всегда беззащитных христиан. Христиане, как стадо баранов, по отношению к государству всегда пребывают только в двух позициях — или их режут, или пасут. Они всегда беспомощные, беззащитные и жалкие. Конечно, каждый христианин в любой момент должен быть готов отдать жизнь за Христа. Стать мучеником — лучше всего на свете. Но это, когда ты сам за себя решаешь. А если на твоих глазах истязают детей только за то, что они христиане? Мужчина-христианин должен подползти к ним и сказать: «Детишки, как я вам завидую, вы станете мучениками. Спасать вас нельзя, потому что вы лишитесь мученического венца. Да и не могу я вас спасти, христианин не может оказывать сопротивление».
Мысль о том, зачем может быть нужен Орден, надо ещё додумать, а пока остаётся первый вопрос: может ли Орден быть? Если найдутся люди, которые утвердительно ответят на этот вопрос — Орден будет. Цели и задачи, как ни странно — вопрос второстепенный. Главный смысл в самом факте существования братства вооружённых монахов. Это братство самоцельно, как некая духовная реальность, как уникальный образ жизни. А дело для уникальных людей найдётся всегда. Для начала можно хоть рынки охранять, тамплиеры, во всяком случае, этим не брезговали.
И всё-таки мысль о создании Ордена Серёга оставил по двум вполне практическим причинам. Он не видел себя в роли лидера такой структуры, и он не знал людей, которые могли бы стать первыми тамплиерами. Это должны быть люди оружия, иначе братство просто превратится в клуб юных ботаников. Но Серёга, вращаясь исключительно в среде столичной интеллигенции, не был знаком ни с одним человеком оружия.
Итак, он оставил мысль о создании Ордена. Но мысль эта не оставила его, не отпустила, продолжая терзать растерянную душу. По ночам он просыпался и думал: «А что если…». Потом: «Может быть, так…». Варианты, подходы, схемы… ему стало казаться, что его душой овладела химера, что он попал в плен к некой иллюзии, которая разрушит его душу, потому что не имеет ничего общего не только с его жизнью, но и с жизнью, как таковой.
Серёга решил поговорить с настоятелем храма, который посещал, сам не усматривая ни малейшего практического смысла в этом разговоре. Наверное, он просто надеялся, что разговор с умным и здравомыслящим человеком освободит его из плена иллюзии, химерической мысли, которую он уже начал воспринимать, как проклятие.
Отец Владимир был действительно не только умным и здравомыслящим, но и весьма широко образованным человеком. Выпускник журфака МГУ, он позднее закончил Загорскую духовную семинарию и считался священником современным, вполне открытым для новых идей, а потому способным решительно и активно действовать в обществе, которое менялось буквально на глазах. Относительно молодой для священника, лет, наверное, 35-и, этот батюшка располагал к себе своим умением разговаривать с самыми разными людьми.
Отец Владимир выслушал Серёгу очень внимательно и, изобразив на умном лице сомнение, начал размышлять вслух:
— Не знаю, не знаю… Духовно-рыцарские Ордена — это ведь изобретение католическое. Католики претендуют на светскую власть, а потому им, конечно, нужна вооружённая сила, а нам, православным, это зачем?
— Вооружённая сила может быть нужна не только для реализации властных амбиций, но и для простейшей защиты. Да ведь тамплиеры никогда по существу и не служили папскому престолу, а именно защищали христиан.
— Возможно… Но нельзя просто так взять и пересадить католическое растение на православную грядку. В лучшем случае — не приживётся, а в худшем — как бы наша грядка не стала католической.
— Логично. Над этим надо думать. Но для начала ответим на вопрос: Орден Храма — чисто католическое изобретение или просто христианское?
— В смысле?
— Мы помним о том, как много у католиков своих специфических ересей. Но ведь мы признаём их христианами, признаём их священство и таинства. Существует целый ряд общехристианских признаков, которые есть и у нас, и у них. И тогда вопрос: тамплиеры — порождение католических ересей или общехристианской доминанты? Если справедливо второе, тогда в Ордене Храма нет ничего специфически неправославного.
— Хорошая постановка вопроса. Грамотная. Ответ, мне кажется, надо искать не в области теории, а с опорой на практику. Почему ни в одной православной стране никогда не появлялось ничего похожего на Орден тамплиеров? Значит, православные никогда не считали это изобретение общехристианским и усматривали в нём нечто чуждое православию.
— Не обязательно. Православные не заимствовали духовно-рыцарские Ордена, потому что в странах греческой и славянской культуры не было рыцарства. То есть причина, почему у православных не было тамплиеров, лежит в сфере культурной и ментальной, а не религиозной.
— А сейчас что изменилось?
— Ментальность переменчива, только православие неизменно. Предположим, кое-что изменилось, и сегодня на Руси уже есть люди специфически рыцарского психологического склада. И тогда мы возвращаемся к прежнему вопросу: содержит ли православие некие препятствия к появлению тамплиеров? Не национальные традиции православных стран, а именно само православие, как сумма религиозных убеждений, препятствует ли каким-то образом учреждению православного ордена воинов-монахов?
— Давай подумаем. Согласно святым канонам, священник не имеет права брать в руки оружие. Если священник убьёт кого-нибудь даже случайно, без вины, не нарушив гражданского закона, его всё равно лишат сана. Но на монахов это не распространяется. В теории, казалось бы, нет запретов на вооружение монахов, но в практике нет прецедентов — не на что опереться. Православие — штука тонкая. Здесь судят не только по букве канона. Если не сложилась традиция, если нет обычая, если мы не можем опереться на суждение кого-либо из святых отцов или почтенных старцев — такое учреждение в православии вряд ли можно будет признать законным.
— Есть прецедент! Один из самых почитаемых на Руси святых признал за православными монахами право на оружие. Преподобный Сергий Радонежский благословил монахов Пересвета и Ослябю на битву под знамёнами князя Московского Димитрия.
Отец Владимир крепко задумался, а потом неуверенно продолжил:
— Это было в экстремальной ситуации и лишь однажды. Если бы Псресвет и Ослябя не погибли в Куликовой битве, они, надо полагать, вернулись бы в монастырь, а вовсе не остались бы при князе Димитрии в качестве вооружённых монахов.