Рыцари Дикого поля
Шрифт:
— Вот вам и видение, — растерянно произнесла Власта.
— Что вы сказали?
— Это у меня претензии к Господу, а не к вам.
— Только на него и можем уповать.
— И это говорит офицер? Где же войска?
— Разве вы видели здесь когда-нибудь войска? Они все по границам да в Украине, — с трудом сдерживал гарцующего коня Болевский.
— Тогда оставайтесь сами и доблестно защищайте меня и мое имение.
— Но вы же видите, что у меня нет воинов! — изумленно напомнил ей хорунжий. — Не могу же я один противостоять толпе бунтовщиков!
— Не можете, согласна. Замечу, однако, что
— Не знаю, графиня. Прошу прощения, но я всего лишь хорунжий. Возможно, нам и удастся собрать тысячу-другую вооруженных шляхтичей, но… если не завтра, так послезавтра восставшие будут здесь. И все равно вам придется оставлять имение, чтобы искать укрытия в городе или в ближайшем замке.
«На какое-то время ты должна будешь укрыться в замке Грабов», — неожиданно вспомнились ей слова Ольгицы, вещий смысл которых начал проявляться.
— Спасибо за уведомление, господин хорунжий. Но мы останемся здесь: что суждено, то суждено.
— Воля ваша, графиня. Но только вам-то как раз оставаться очень опасно. Вы — единственная титулованная аристократка на всю округу, а титулованных они очень не любят. К тому же ваша усадьба не охвачена даже обычной каменной оградой. Да и людей, способных защитить ваш дом, тоже, очевидно, нет. Ваши же крестьяне пойдут против вас — с вилами и косами… Так что подумайте.
— Мы подумаем, — неохотно заверила его Власта, давая понять, что намерена прекратить этот разговор.
Офицер сочувственно взглянул на нее и покачал головой. Хозяйка имения явно не понимала, какая опасность нависла над ней. Однако все, что он мог сделать для этой красавицы, он уже сделал.
— Честь имею, графиня Ольбрыхская. Нам пора.
18
Фрегат еще не успел коснуться причала, как десятки казаков и хорватских наемников уже начали оставлять его, прыгая на настил, а некоторые, наиболее горячие, прямо на борт соседнего корабля, на котором еще сражались воины из отряда Хозара.
На берегу залива Гяур едва сумел собрать свое воинство в небольшой отряд и повести прямо к резиденции коменданта, высившейся метрах в трехстах от южной оконечности бухты, на небольшой возвышенности. Как полковник и предполагал, генерал дон Кастильеро уже находился там и, под прикрытием двух десятков солдат, пытался если не наладить оборону города и порта, то хотя бы понять, что происходит. Что за бич Господний хлещет в эту ночь по Викингбергу.
— Князь, бери коня! Мы захватили конюшню! — объявил Хозар, само появление которого вселило в Гяура уверенность, что, по крайней мере, в эту ночь, в море их испанцы не сбросят.
— Видишь огни на холме?
— Вижу, князь.
— Мне нужен комендант! Обойди это здание и ударь с тыла! В мелкие стычки не встревать!
— О-дар!
— Справа, в заезжем дворе, засели испанцы! — Гяур с трудом узнал в пехотинце лейтенанта Асселя, командира роты французских мушкетеров.
Это были не королевские мушкетеры [11] , рекрутировали их в основном из Шампани, и, придавая роту отряду Гяура, генерал де Мовель не скрывал, что вояки из этих виноделов — солдаты из других провинций иронично называли их «винодавами», — никудышные. Однако полковник относился к ним с тем же уважением, с каким обычно относился ко всему остальному своему многонациональному солдатскому сборищу.
11
Королевские мушкетеры являлись королевской гвардией, в задачу которой входила в основном охрана королевского дворца и членов королевской семьи.
— Оставьте пятерых солдат, пусть обстреливают окна и держат засевших в страхе. Остальных — на штурм резиденции коменданта. Предоставляю вашим храбрецам редкую возможность отличиться.
— И они отличатся, ваша светлость! — заверил лейтенант, неуверенно галопируя рядом с Гяуром на неоседланном и явно некавалерийском коньке.
Генерал все же оказался прав: особой храбростью шампанские виноделы не блистали. Встретив упорное сопротивление оттесненных к зданию испанских пехотинцев, они сразу же приостановили свое наступление, прячась за деревьями, у невысокой каменной ограды и за пристройками.
— С южной части города сюда отступает большой отряд испанцев, — доложил прибывший от Хозара вестовой. — Судя по всему, их теснит отряд Улича.
— Очень освежающая новость, гнев Перуна. Передай Хозару, пусть занимает оборону по ту сторону холма и сдерживает их. С комендантом мы сами разберемся.
Отдав это приказание, Гяур осмотрелся. Уже рассветало. Первые сполохи зари, едва пробивавшиеся где-то в восточной части городка, тянулись к пламени полыхавших в порту огромных костров. Гибнущие у причалов корабли салютовали ей взрывами своих артиллерийских погребов и орудийными выстрелами. Кто и по ком вел там огонь, установить уже было невозможно, однако полковник понял, что занятая сотником батарея умолкла окончательно, и теперь оставалось надеяться, что вскоре отряд Гурана появится в городе, где оказался бы очень кстати.
— Эй, вы! — обратился князь к шампанцам, — прекратить пальбу по резиденции! Лейтенант! Лейтенант, гнев Перуна! Где ваш командир? — ухватил он за ворот подвернувшегося ему под руку худосочного солдатика.
— Я здесь, господин полковник, — появился откуда-то из-за пристройки лейтенант Ассель. Круп его коня был рассечен саблей, однако мушкетер не собирался оставлять раненое животное, считая постыдным полагаться на свои изогнутые, истинно кавалеристские ноги.
— Берите десяток своих храбрецов — и за мной! Иначе мы застрянем здесь, как при осаде Ла-Рошели. Каждого, кто струсит, зарублю собственноручно.
— Понял, господин полковник!
Собрав возле себя четверых всадников и десяток пехотинцев, Гяур указал им на ближайшее окно.
— Зарядить мушкеты! Все готовы? Залп! А теперь за мной!
Взревев, словно раненый бык, он с копьем наперевес ринулся к дому, увлекая за собой лейтенанта и всех остальных, кто присоединился к нему. У самого окна конь его был смертельно ранен, однако прямо из стремени Гяур прыгнул на подоконник и, высадив остатки рамы, по телам убитых и раненых прорвался в соседний зал.