Рыцари королевы Ядвиги
Шрифт:
Костры, на которых горят безумцы… Собственное воскрешение из «мертвых»…
Солдаты сумели вырваться из Вальхаллы, захватить корабль и сбежать, но так и не нашли места среди людей. И вновь угодили бы в заключение на том же Таугросе, если бы не спасший их раосеец…
Когда воспоминания дошли до этого места, колодец закончился, в глаза ударил яркий свет. Вильям услышал тысячи голосов, бормочущих нечто невнятное. В голове что-то заворочалось, мозг напрягся, пытаясь усвоить настоящую лавину новой информации, и не выдержал…
Свет сменился тьмой.
Сознание
Вильям резко сел, хватая ртом воздух. И обнаружил, что находится в том же зале, вокруг в живописных позах валяются стонущие соратники, неподалеку парят окутанные светом раосейцы, а патрон все так же возлежит на своем возвышении, мирно шевеля усами.
– ПЕРВЫЙ ОЧНУЛСЯ. – В этот раз ментальное воздействие его голоса оказалось не столь мощным. – Ну, и как?
Вильям открыл рот и вдруг понял, что знает многое о тех существах, что спасли их на Таугросе.
Каждый сегмент патрона или простого раосейца обладал разумом и способностью к отдельному существованию. Именно поэтому червяки-переростки именовали себя «мы». Чем больше сегментов соединялось, тем мощнее в телепатическом плане делалось единое существо и тем труднее становилось ему двигаться.
– Что вы со мной сделали? – спросил Вильям.
– Восприняли тебя, – ответил один из раосейцев, вроде бы тот, что привез их на звездолете.
Вместе со знанием появилась и способность различать мысленные голоса.
– Теперь ты – один из младших сегментов клана Триг-Се патроната Рао-Се, – добавил другой. – В твоей голове содержится информация о нашем обществе, так что ты должен понимать, что это значит…
Вильям открыл рот, и дыхание перехватило.
Да, теперь он знал о том, что сотни тысяч лет назад на родной планете раосейцы выжили только благодаря телепатическим способностям. Они научились подчинять себе неразумных животных и использовать их в качестве охранников, носильщиков, рабочих. Позже, выйдя в космос и столкнувшись с другими расами, они попытались применить тот же прием и тут, но быстро осознали, что лишенный воли раб мало для чего годится, а разумные существа крайне плохо относятся к тем, кто пытается отнять у них свободу.
И после нескольких войн патронат Рао-Се сменил тактику.
Чужакам позволили входить в кланы, состоящие из родственников, получать защиту и права граждан патроната, но – в обмен на услуги, в которых нуждались столь могучие ментально, но ущербные физически существа, как раосейцы…
Кто угодно, корхвеги, вителлианин или кровожадный тозорг – Вильям понял, что в него, помимо знаний о патронате, впихнули еще и кучу информации о прочих расах, – мог стать «младшим сегментом» одного из патронов, то есть чем-то средним между наемным работником и слугой. Это давало определенные преимущества, и главное – возможность пользоваться защитой Рао-Се, но налагало и обязательства.
И просто так отказаться от них «младший сегмент» не мог, иначе сразу становился преступником в глазах собственных хозяев. А значит – жертвой первого же раосейца, способного легко выжечь мозги почти любому
– Клянусь четверкой… – только и смог выдавить из себя Вильям, пытаясь осмыслить весь объем новых знаний.
С таким же успехом можно было пытаться грести ложкой.
Он хорошо ориентировался в царящих в свободном порту Шарендар порядках и законах. Представлял расположение системы Гаромана в одном из наиболее населенных секторов Галактики и мог перечислить соседние звезды. Знал, как вести себя при встрече с представителями десятков рас, от крошечных ачитра до громадных оро-ро-ро.
И, что самое главное, – четко ощущал, что у него, как у «младшего сегмента», есть долг перед кланом Триг-Се, долг за спасение, который необходимо вернуть, иначе чувство вины отравит ему жизнь…
«Они что-то сделали с моей головой, эти червяки-переростки, – подумал Вильям. – Вложили туда все, что им нужно, и наверняка что-то убрали. Но что? Я скорее всего это никогда не вспомню…»
Он глянул на патрона и его подопечных и осознал, что более не испытывает к ним отвращения. Оно исчезло, точно последний зимний снег под лучами апрельского солнца.
Мысль о том, что все его воспоминания, начиная с детских, чистых и светлых и кончая самыми интимными, стали достоянием членистого уродца, вызвала раздражение. Захотелось ухватить предводителя клана Триг-Се за шею, ну, или хотя бы за тело около усов, и сдавить как следует.
Возглас зашевелившегося Гаррисона заставил его вынырнуть из невеселых размышлений:
– Крокодилья мошонка! Ох, как трещит голова, и чего-то в ней много всего… ой, много, заешь меня…
Севший на пол уроженец африканских джунглей сбился на неразборчивое бормотание, глаза его выпучились, в них застыло дикое удивление. Вильям невесело улыбнулся, пытаясь представить, что испытывает сейчас простой парень, никогда не задумывавшийся над вещами более сложными, чем винтовка и разумное существо в прицеле.
Начали шевелиться другие легионеры.
Одни молча поднимались на ноги и замирали в ступоре, другие начинали часто-часто моргать, третьи срывались на крик. Измененное сознание с трудом возвращалось в оставшиеся такими же, как и раньше, мозги. Раосейцы не двигались и молча наблюдали за происходящим.
– Ничего себе… – проговорил Ли, справившийся с потрясением одним из первых. – Как же так? И что дальше?
– НОВАЯ ЖИЗНЬ, – ответил патрон так, что его услышали все. Длинные усы задрожали, точно на ветру.
– Да? И для него? – спросил Ван Хьен, безуспешно пытающийся привести в чувство высокого белобрысого легионера.
– Не старайся. Он мертв, – проговорил тот из раосейцев, что был на корабле. – Мы очень сожалеем, что так получилось, но иначе нельзя. Негибкая психика не способна к восприятию.
– Что значит – мертв? – нахмурился Серое Облако. – Таких, как мы, так просто не убьешь. Он вскоре оживет…
– НЕТ, – вновь качнул усами патрон. – Его нервная система деструктурирована и не может быть восстановлена как целостность. Мы сожалеем, но сделать тут ничего не в состоянии.