Рыцари пятого океана
Шрифт:
А в апреле, в самый разгар Крымской операции, Григорий Дольников вернулся в родной полк. О своей нелегкой судьбе он рассказал мне. Меня поразила сила духа этого человека. Пройдя через тяжелейшие испытания, Дольников остался несгибаемым.
— Что вы дальше намерены делать? — спросил я в конце беседы.
— Как что? — удивился он. — Воевать.
И в этом ответе не было никакой бравады. Он рвался в бой потому, что больше жизни любил Родину. Я одобрил его решение, хотя некоторые товарищи советовали пока не выпускать его на боевые задания, предлагали ему должность, не связанную с летной работой.
Дольников категорически воспротивился. Он хотел по-прежнему драться с врагом в воздухе. И я понимал его, верил ему. Верил потому, что Дольников был плоть от плоти, кровь от крови своего народа. Отец его, кочегар депо Путиловского завода, выступал против царя, позже утверждал Советскую власть, был председателем сельсовета, а на склоне лет стал лесником — объездчиком. Сам Григорий до армии работал бригадиром вагоноремонтного завода и получил, таким образом, хорошую трудовую закалку, вступил в партию. Спрашивается, какие были основания не доверять ему?
Дрался Дольников с ожесточением. К концу войны счет сбитых им фашистских самолетов достиг пятнадцати. А потом Григорий Устпнович Дольников стал генералом, заслуженным военным летчиком СССР.
Трагические дни пережил выдающийся летчик нашей армии — Владимир Лавриненков. Ныне он генерал — лейтенант авиации, дважды Герой Советского Союза.
24 августа 1943 года во главе четверки истребителей он вылетел на прикрытие наземных войск, готовившихся к наступлению в районе Матвеева кургана. Пришли они в самый раз: туда же, только с противоположной стороны, нацелилась большая группа «юнкерсов».
— Прикрой! — передал Лавриненков по радио своему ведомому старшему лейтенанту Тарасову и устремился на ФВ-190.
Первая атака не принесла успеха. Фашист развернулся и стал уходить, но Лавриненков не хотел упускать его. Вторая очередь тоже оказалась безрезультатной. Сделав левый разворот, он оказался выше противника и с пикирования снова устремился в атаку. Не успев вывести самолет, Лавриненков врезался в «фокке — вульф», и тот пошел к земле.
У «ястребка» отвалилось хвостовое оперение. Управлять им было уже нельзя, и Лавриненков выпрыгнул с парашютом на территорию, занятую противником.
Как ни отбивался, враги скрутили его и доставили в штаб. Обыскали. В кармане оказались продаттестат и личная фотокарточка со Звездой Героя на груди.
— О, руссиш герой? Гут — гут!
Потом допрос и карцер, допрос и карцер. Через шесть дней с группой других советских летчиков Лавриненкова под конвоем отправляют в Германию. Еще на станции перед отправкой он договаривается с подполковником Ковалевым и капитаном Карюкиным бежать…
Ночь. Медленно постукивают колеса вагонов. Охрана дремлет, наконец засыпает. Когда поезд на подъеме замедлил ход, Лавриненков тихо открывает дверь, прыгает. За ним Карюкин. Ковалева схватили.
Летчики шли по ночам на восток и через пять дней достигли Днепра. Сражались вместе с партизанами. Карюкин в одной из схваток геройски погиб. Лавриненкова партизаны перебросили на Большую землю. Так он снова оказался в родном полку.
Когда я беседовал с ним, прежде всего поинтересовался биографией. Типичный русский парень. Родился в деревне Птахино, Починковского района, Смоленской области. Был рабочим. Окончил авиационное училище. С 1 июля 1942 года на фронте. В том же году вступил в партию. Последняя должность — командир эскадрильи 9–го гвардейского Одесского ордена Красного Знамени истребительного авиаполка. Награжден четырьмя орденами Красного Знамени, орденом Ленина, Золотой Звездой Героя.
Не могло зародиться сомнение относительно порядочности этого заслуженного, проверенного делом человека. Нельзя было отлучать летчика от того, что составляло смысл всей его жизни — борьбы с врагом. И мы, обходя формальные рогатки, снова вручили ему самолет — истребитель и благословили на ратные подвиги. И не ошиблись.
Однажды мне сообщили, что с боевого задания не вернулся командир дивизии полковник Чубченков. Он вылетел со штурманом майором Абрамовым и специалистом аэродромного отдела капитаном Калугиным на поиски площадок, пригодных для перебазирования полков: наземные войска быстро продвигались вперед, и авиация не могла отставать от них.
Я тут же сообщил об этом Хрюкину. Он распорядился послать самолет — разведчик по тому же маршруту, по которому летел Чубченков. Часа через три летчик возвратился и доложил:
— Самолет обнаружен в степи, вот здесь, — и показал на карте. — Машина исправна, а где экипаж — неизвестно.
Таинственная история исчезновения командира дивизии прояснилась позже. Оказывается, когда самолет приземлился, на экипаж внезапно напала большая группа гитлеровцев. Силы были слишком неравны, и Чубченков со своими товарищами попал в очень тяжелое положение…
В конце войны, когда из фашистских лагерей смерти были освобождены многие пленники, мы узнали подробности трагической судьбы полковника Чубченкова. В числе других летчиков он был узником Маутхаузена. Их ждала смерть. И вот полковники Исупов, Чубченков, Герой Советского Союза подполковник Н. И. Власов и капитан Мордовцев разработали дерзкий план побега. К сожалению, в блоке № 20 оказался предатель, выдавший охране замысел советских офицеров. На глазах пятисот заключенных их расстреляли.
Однако расправа над ними не сломила духа остальных военнопленных. Они подняли восстание. Штурмом взяли каменную стену, забросали охранников на сторожевых вышках булыжниками и бросились через колючую проволоку, по которой был пропущен электрический ток…
Война не исключала трагических эпизодов, и умалчивать о них — значит писать не всю правду. В конечном итоге наши летчики вместе с другими воинами Советской Армии одержали блистательную победу над врагом. II это главное.
В какую бы беду ни попадали авиаторы, они выполняли свой воинский долг до последней возможности. Вот замечательный пример тому.
Штурмовики, ведомые лейтенантом А. В. Демехиным, под прикрытием пары истребителей атаковали вражеский аэродром близ Николаева. Один «ястребок», подбитый зенитным огнем, произвел вынужденную посадку. Получив разрешение от ведущего группы, лейтенант А. М. Милованов устремился на выручку попавшего в беду летчика. Он сел, по взлететь не мог: на самолете оказалпсь поврежденными покрышка колеса и подкос шасси. А к месту посадки уже спешили гитлеровцы.