Рыцари пятого океана

Рытов Андрей Герасимович

Появилось пренебрежение и к штурманской службе. В случае потери ориентировки летчики не стремились связаться с пеленгатором, а рыскали из стороны в сторону, пока не находили другой аэродром или подходящую для посадки площадку. Во время патрулирования они предпочитали держаться как можно выше, а «фоккевульфы» порой безнаказанно хозяйничали на малых высотах.

В ходе боевых действий замечалось и такое увлечение. Летчики непременно ввязывались в бой с вражескими истребителями. Тут-де есть с кем помериться силами. А у бомбардировщика и скорость не та, и маневренность. Невелика честь драться с ним.

Во время войны пара самолетов считалась основной тактической единицей. Она позволяла осуществлять надежное взаимодействие, давала хороший боевой эффект. Но кое-кто этим стал пренебрегать, нередко в напарники опытным истребителям назначали первого подвернувшегося под руку летчика. Так при случайном напарпике, плохо понимавшем замысел и намерения ведущего, в одном из воздушных боев был сбит Дмитрий Глинка.

Надо было пресечь все это в самом зародыше. Необходимость поправить дело диктовалась еще и тем, что командиром этой дивизии только что назначили Покрышкина. Боец он был отличный, но опыта руководства соединением пока не имел. Следовало помочь ему.

Однажды заходит ко мне Самохин и смеется:

— Только что мне рассказали любопытную историю. Приехал наш инспектор в дивизию, видит — неподалеку от стоянки собрались летчики, техники. Хохочут, руками размахивают. Что такое? Подошел он к толпе и сам невольно рассмеялся. Покрышкин, без ремня, без фуражки, борется с одпим из летчиков. Александр Иванович — мужик здоровый, приподнял этого летчика да как бросит на землю…

— Ну и что же? — не удержался я, чтобы не рассмеяться.

— Как что? — не понял меня Самохин. — Вроде командиру дивизии негоже такими делами заниматься. Оно, конечно, физкультура, я понимаю. Но несолидно.».

— Пустяки, — постарался я разубедить Самохина. — Пусть борется па здоровье, лишь бы о деле не забывал. Авторитет от этого не пострадает.

Несколько позже мы проверили эту дивизию основательно.

Результаты проверки обсудили с руководящим составом соединения во главе с Покрышкиным.

Кроме того, генерал И. К. Самохин написал командиру корпуса А. В. Утину письмо, в котором просил его почаще бывать у Покрышкина, чтобы помочь ему быстрее обрести навыки командования дивизией.

Времени для этого много не потребовалось. Покрышкин пользовался среди летного состава большим авторитетом, а это уже наполовину предрешало успех дела. Комдив стал более требовательно относиться прежде всего к себе, укрепил дисциплину, ввел за правило после каждого воздушного боя устраивать обстоятельные разборы.

Должен сказать, что доля вины за недостатки в работе дивизии ложилась на политорганы. Политработники, секретари партийных организаций тоже до некоторой степени поддались настроению благодушия и перестали замечать упущения. Таких асов, как Глинка, Речкалов, Труд, они считали непогрешимыми, прощали им многие слабости. «Воюют люди замечательно, — рассуждали политработники. — Чего же еще от них требовать?» Политическое воспитание летного состава было запущено, все чаще стали замечаться случаи нарушения дисциплины.

Вместе с полковником Щербиной мы составили план мероприятий, выехали на место, провели в политотделе дивизии совещание партийного актива, на котором говорилось о том, что война еще не закончилась, она потребует нового напряжения сил, поэтому надо отрешиться от настроений благодушия, покончить с воздушным хулиганством, усилить политическую работу с личным составом, наладить регулярную боевую учебу.

В полках тоже состоялись собрания коммунистов. Там, невзирая на заслуги, смело покритиковали отдельных зазнаек, дали им понять, что впредь с подобными выходками никто мириться не будет.

Пример с этой истребительной дивизией лишний раз напомнил и нам, руководителям армии, непреложную истину: там, где затухает политическая работа с людьми, неизбежно появляются нежелательные явления: зазнайство, притупление бдительности.

Повседневным политическим воспитанием личного состава мы обязали заниматься не только заместителей командиров по политической части, которым, как говорится, это по штату положено, но и самих командиров. Правда, вначале они ссылались на занятость, но потом поняли необходимость такой работы и сами убедились, какой большой выигрыш она приносит.

Немцы считали позиции на Сиваше и у Перекопа неприступными. Однако они не выдержали напора советских войск. Гитлеровцы отступили к Севастополю. Для многих тысяч из них Крымские степи превратились в кладбище.

Гитлер не замедлил снять командующего 17–й армией генерал — полковника Генке и вместо него назначил генерала от инфантерии Альмендингера. Защищать Севастополь до последнего солдата, до последнего патрона! — таков был наказ новому командующему. И Альмендингер безжалостно расправлялся с теми, кто проявлял растерянность, оставлял позиции…

По мере продвижения наших войск к Севастополю сопротивление врага усиливалось. Морем и по воздуху гитлеровское командование перебросило осажденному гарнизону около шести тысяч человек подкрепления. Подступы к городу были превращены в мощные узлы обороны. Особенно выделялась в этом отношении Сапун — гора. Ее опоясывали шесть ярусов сплошных траншей, прикрытых противотанковыми и противопехотными минными полями и проволочными заграждениями. Очень сильно были укреплены Микензиевы горы, Сахарная Головка, Инкерман.

Гитлеровцы отклонили предложение советского командования о сдаче в плен. Хрюкина и меня вызвал командующий фронтом.

— Сапун — гору будем брать штурмом, — сказал он. — Но чтобы избавить пехоту от лишних потерь, придется с воздуха подавить огневые точки. Каковы ваши соображения об использовании авиации?

Генерал Хрюкин развернул карту и объяснил:

— 1–я гвардейская штурмовая и 6–я гвардейская бомбардировочная дивизии уничтожают противника н& Сапун — горе, наносят удары по плавсредствам в Северной бухте; 7–й авиакорпус также нацелен на Сапун — гору, Мекензиевы горы и плавсредства противника; истребительные авиачасти активно поддерживают штурмовиков и бомбардировщиков в воздухе.