Рыцари Старой Республики: Я, Реван
Шрифт:
Ну, по идее. То, что мы оказались замурованы — это уже следующий вопрос. Главное, что стрелять в нас и резать световыми мечами прямо сейчас никто больше не собирается.
Сила подсказывала мне, что снаружи осталось живое, но значительной, непосредственной угрозы больше нет. Пройдёт совсем немного времени, я восстановлюсь от последствий удара и контузии, смогу оценить происходящее более точно...
А пока я стоял перед грудой каменных плит, перегородивших выход, и чувствовал, как свежо становится во внешнем мире. По пещере гулял лёгкий сквозняк,
Интересно, успею ли я сварганить голокрон? Не то фуфло, что потерял здесь отец Бастилы, а настоящий, в который ситхи помещали свою «душу». Один, изготовленный Дартом Реваном, сейчас должен быть на Лехоне. Потом его найдёт другой великий ситх, Дарт Бейн, и сделает слишком далеко идущие выводы. Было бы забавно изготовить голокрон Светлого Ревана — контр-голокрон: Сила непременно подсунет его какому-нибудь туповатому джедаю с добрым сердцем...
– Ты ведь джедай, — негромко сказал Карт, вставая рядом со мной. — Ты владеешь Силой.
– Угу, Сила освободит меня, — пробормотал я. — Карт, я не смогу поднять эти плиты, потому что...
– Позови Бастилу, — просто предложил он.
Я машинально схватился за передатчик... который, разумеется, оставил в свупе. И только потом сообразил, что Карт говорит о Силе.
– Вы с ней связаны, — так же спокойно и негромко пояснил он, — Бастила услышит тебя.
– Да... — ответил я, поддаваясь уверенности его слов. — Да, сейчас... я попробую.
Я закрыл глаза, сосредотачиваясь.
В то же мгновение стоны, которые были слышны через щели в завале, сменились криками ужаса и боли. Звучали выстрелы и характерное жужжание световых мечей, кажется, один или два разрыва гранат.
Я так и стоял перед грудой камней, вслушиваясь в порыкивание Джухани, деловитое «хе-хе» Биндо... и мелодичный голос Бастилы.
Как быстро! Ведь я толком и позвать её не успел, даже если не учитывать время, необходимое на дорогу к пещере. И тем не менее, снаружи шёл бой, решительный и быстрый
Кандерус широкими шагами подбежал к выходу, затем, видя общую радость, к нам присоединился и Фортуна. Мы стояли, упираясь руками в холодные камни, и жадно вслушивались в звуки боя.
Но он закончился очень скоро, я толком и порадоваться не успел. А потом плиты завала задрожали, и мы отпрянули назад. В лицо ударил свежий воздух вечерней пустыни.
– Мак! — закричали с той стороны. — Карт, Кандерус, ребята! Вы там?..
– Да там они, девонька, там. Хе-хе. И Мак твой там. Видишь самую глубокую и тёмную дыру, значит, он там. Где ему ещё быть-то.
– Мы тут! — заорал я, очухиваясь от радости встречи. — Привет, Бастила, Джоли!..
– А я?!
– И ты, киса!.. — завопил
– Отойдите от входа!.. — приказал голос Бастилы.
Грохотали каменные плиты, поднимаемые Силой. Работали настоящие, не мне чета, джедаи. Работали и негромко ругались: вонь разлагающейся туши начинала доставать и их закалённые Кодексом души.
Наша сторона планеты медленно погружалась в неровную, вялую татуинскую ночь. Ребята разбирали камни, начиная, ясное дело, с верхних глыб, и скоро в зияющем провале мы смогли видеть звёзды.
Через полчаса мы были на свободе. Все, не исключая Комада, принялись активно радоваться и обниматься, словно не виделись долгие годы… или уже считали друг друга погибшими.
Бастила стояла чуть в стороне, зачем-то сжимая в ладони рукоять светового меча. Впрочем, я давно заметил, что многие форсеры находят странное успокоение в прикосновении к своему оружию. Да и сам я, что греха таить, любил эти штуки: с мечом в руках действительно чувствуешь себя непобедимым...
Увы, лишь до строго определённого момента.
Освободившись от дружеских объятий, я подошёл к кусающей губы девушке.
– Бастила.
– Мак... — сразу же отозвалась она, словно ждала сигнала.
– Бастила...
– Зачем ты полез в эту пещеру, идиот?! — воскликнула она как-то вдруг. И немедленно, столь же внезапно кинулась мне на шею.
Мы не поцеловались. Я хотел, но она увернулась и просто положила голову мне на плечо. Я уткнулся лицом в её шею, вдыхая запах растрёпанных волос и разгорячённого свежего тела. Узкий упрямый подбородок девушки давил мне на ключицу, но я терпел лёгкую боль, как наказание за… ну, за всё.
Обнимать Бастилу было ужасно приятно. А потом она сказала:
– Ну-ка, убери руки.
– Не могу, — честно ответил я.
Она вздохнула, щекоча мне шею дыханием:
– Тогда подними их выше… ещё. Да, здесь.
– Здесь не так интересно. Давай я ещё раз попробую там, а ты...
– Обойдёшься, — сказала девушка, отстраняясь.
Она вернула меч, который, оказывается, так и сжимала в руке, на пояс, поправила волосы и спросила вновь:
– Так зачем ты полез в эту дурацкую пещеру?
– Так получилось, — ответил я. — Их было слишком много… и слишком сильных. Мы бы не справились.
– Но зачем ты вообще отправился в пустыню? О, Мак, как ты можешь не понимать: от тебя зависит судьба всей Республики, судьба всего, что...
– Вот, — сказал я, доставая из поясной сумки голокрон.
– Это ещё что?
Я объяснил.
Некоторое время Бастила молчала, рассматривая вещицу, но не решаясь взять её в руки. Затем всё-таки взяла, покачала на ладони, словно оценивая вес. Здесь, в низине меж двух барханов, света было уже совсем мало, и девушке пришлось взобраться повыше, чтобы рассмотреть голокрон. Я последовал за ней.