Рыцари света, рыцари тьмы
Шрифт:
— Но, сир Стефан, если с вами что-то случится…
— Я уже сказал, сержант, что это друг. Ничего со мной не случится.
Он оторвался от линии всадников и смело направился вперед, пока не поравнялся с Гассаном, и, не успев даже спешиться, улыбнулся старому знакомому.
— Рад видеть тебя, Гассан, хоть и не ожидал. Каким ветром тебя занесло?
Затем Стефан перенес ногу через высокую луку седла и соскользнул на землю, где обнял араба, вдохнув знакомый коричный запах, странным образом придающий шиитскому воину еще большую мужественность. Тот тоже с удовольствием стиснул его в объятиях, заметив при этом:
— Салям алейкум, Санглар. Прими благодарность смиренного путника за то, что, помня о нашей прошлой встрече, ты предпочитаешь пахнуть как пристало мужчине, а не верблюду… Хвала Аллаху за это. А ветер, который занес меня сюда, — это ты. Как еще я мог оказаться в таком безлюдье? Тут тебе не сад с гуриями. Впрочем, мне надо кое-что сообщить тебе, и еще есть одна просьба. Мой бивак — среди вон тех валунов, с хорошей питьевой водой. Пойдем?
— Нет, дружище, — покачал головой Сен-Клер, — так не годится. Я не могу оставить товарищей изнывать на такой жаре. Ты же, если хочешь, можешь ехать с нами.
Рослый шиит сверкнул зубами в усмешке.
— Ехать в Яффу в таком виде, вместе с отрядом вооруженных ференги? Пожалуй, я откажусь, мой друг, но так или иначе, благодарю за предложение составить тебе компанию. Что ж, давай присядем здесь, в благословенной Аллахом тени, и поговорим наедине.
Присесть и поговорить — легко сказать, но гораздо труднее сделать. Сен-Клер надевал в рейды тяжелую кольчугу — кожаную накидку с капюшоном, достающую до щиколоток и сплошь покрытую вязью из металлических звеньев. Она была неудобной, твердой и громоздкой; Стефану пришлось расшнуровать ее спереди и разложить полы по земле на манер женской юбки. Только тогда он смог опуститься на землю и усесться, подобрав под себя ноги, как принято у жителей пустыни. Устроившись поудобнее, рыцарь положил рядом пояс с мечом, снял шлем и развязал под подбородком узел кольчужного капюшона. Откинув его назад, Стефан с наслаждением поскребся ногтями в волосах. Араб, ухмыляясь, наблюдал за ним.
— Удивительно, — заметил он, — что, независимо от верований и убеждений мужчины и также от того, в каком захолустье он родился и живет, любой воин, обнажив голову, тут же начинает почесывать ее, словно пес в поисках блох.
Оба засмеялись, а затем Гассан вытащил из богато украшенного черного кожаного мешочка с серебряной пряжкой, висевшего у него на поясе, небольшой, тщательно упакованный предмет длиною в фут, а в ширину — втрое меньше. Протянув сверток Сен-Клеру, он пояснил:
— У меня есть родственник в Иерусалиме, он мне тезка. Его зовут конеторговцем Гассаном, и у него на главном базаре свои стойла.
Стефан взял сверток и прикинул на ладони его вес. Предмет был нетяжелый, завернутый в мягкую ярко-желтую лайковую кожу, на которой рыцарь приметил вышитую серебряной нитью эмблему — крохотный полумесяц величиной не больше ногтя его мизинца. Судя по всему, внутри находился некий свиток.
— Конеторговец Гассан… — улыбнувшись, произнес Стефан. — Это имя мне знакомо. Я даже знаю, где находятся его стойла. Они рядом с лавкой Сулеймана, что продает ковры.
Гассан взглянул на него с неподдельным удивлением:
— Верно говоришь, Санглар. Но откуда ты знаешь этого достойного человека? Ты ведь монах, если не ошибаюсь? Для чего же монаху ценные ковры?
Сен-Клер чуть было не проболтался, что заходил к Сулейману по настоянию дамы, но тут же замялся, поняв всю нелепость подобного признания.
— Ни для чего, — наконец нашелся он. — Но, отрекаясь от мира, монах не отказывается от возможности смотреть и слушать. Я не чужд красоты, будь она в коврах или в лошадях. Однажды я зашел к Сулейману и немного побеседовал с ним, а сам пока любовался его товаром. Точно так же я навещал и стойла твоего родича, восхищаясь его конями. — Он указал на лежащий у него на ладони сверток: — Очевидно, ты хочешь, чтобы я передал ему эту вещицу?
— Очень хочу, Санглар, и буду тебе весьма признателен, если ты сможешь выполнить мою просьбу. Ты, когда приедешь, не застанешь моего родича в Иерусалиме — я только недавно узнал об этом от знакомого шейха, с которым недавно сидел за одним костром. Этот шейх хорошо знает Гассана — он-то и уведомил меня, что конеторговец куда-то уехал на целый месяц, а мне заниматься этим недосуг. Вот почему, узнав тебя среди всадников, я решился попросить тебя доставить эту посылку от моего имени. Передай ее Набибу, старшему конюшему: он остается за хозяина, пока Гассан отлучается за новым товаром, и моя благодарность будет безграничной.
— Конечно передам. — Стефан уже засовывал сверток под кольчугу, пряча его на груди. — Но ты также сказал, что хотел что-то сообщить мне, хотя я, признаться, не представляю, какие именно сведения… Впрочем, если бы тогда ночью, в пустыне, меня предупредили, что ты придешь и спасешь мне жизнь, я ни за что бы не поверил. Какие же удивительные тайны ты хочешь мне поведать на этот раз?
— Не просто удивительные — ценою в жизнь. Твою жизнь, Санглар, и твоих товарищей.
Тот сразу помрачнел.
— Теперь я вижу, что твои тайны стоят того, раз внушают мне тревогу. Говори же скорей, друг, потому что мне нет охоты шутить по этому поводу.
— Здесь неподалеку бродит шайка разбойников, и немаленькая.
— Я знаю. Мы за ними и гонимся.
Гассан слегка покачал головой, отчего его кольчужная накидка зашуршала и зазвенела:
— Нет, Санглар, это они гонятся за вами. Они приметили вас еще вчера и с тех пор не отстают. Твой товарищ, другой рыцарь…
— Россаль?
— Я не знаю его имени, но он вместе с тобой командует вашими латниками — час назад он выехал на разведку, потому что его внимание привлекли следы якобы большого вооруженного отряда, уводящие куда-то в пустыню. На эти следы недавно натолкнулись ваши лазутчики, и не случайно, — тропу проложили сегодня ночью, а потом искусно замели, чтобы вы сочли ее более старой, чем на самом деле. Рыцарь скоро вернется с известием, что он выследил тот отряд и что тропа ведет к разбойничьему лагерю у оазиса в десяти милях отсюда. До темноты можно успеть к нему приблизиться, встать лагерем неподалеку и отдохнуть, а потом напасть на бандитов, когда лучи восходящего солнца будут светить им прямо в глаза.
— Ясно. Ты мне советуешь не слушать его.
— Нет, Санглар. Теперь нет разницы, как вы поступите и что предпримете, — вы уже в ловушке. Пока мы с тобой разговариваем, враг подступает сзади. Тех, кто запутывал следы, ведущие к засаде у оазиса, немного — они вели коней в поводу, зная, что ференги неискусны в чтении меток на песке. Поэтому им не составило труда убедить вас, что вчера или даже позавчера здесь прошла целая банда. Они не сомневаются, что вы попадетесь на эту уловку, а им останется только в удобный момент настигнуть вас. Как только вы приляжете отдохнуть перед рассветной стычкой, они нападут и уничтожат вас всех до единого.