Рыцари света, рыцари тьмы
Шрифт:
— Иди с миром и ты, мой друг, но прежде скажи: если я пошлю в барханы своих лучников, увидят ли они, куда стрелять?
— Увидят не хуже меня, но ведь и они будут заметны в свете полной луны. Ты не забыл об этом?
— В сумерках не так заметны: у них темные накидки. Я велю им залечь в песках и ждать, пока бандиты не приблизятся. Когда начнется бой, каждый будет стоять сам за себя.
— Если Аллаху угодно, вы одолеете их, застав врасплох. Но пусть лучники займут позиции до восхода луны, то есть сразу, как стемнеет.
ГЛАВА 7
Сен-Клер заверил Гассана, что его люди займут позиции еще до восхода луны, руководствуясь при этом вовсе не предусмотрительностью, а чутьем. Впрочем, слово свое он сдержал. Остаток дня Стефан разрабатывал план будущего сражения, стараясь не выказывать видимых признаков волнения, поскольку знал, что за их отрядом наблюдают из-за окрестных барханов. Взвешивая шансы на победу, рыцарь пока не решался поделиться своим замыслом с остальными. Россаль, вернувшийся вскоре после того, как Стефан встретился с Гассаном, сообщил именно те сведения, о которых говорил шиит. Вместе они повели отряд на северо-восток, к оазису, где их поджидала западня, но Сен-Клер не препятствовал этому и не спешил рассказать о поджидающей их опасности.
Лишь когда они значительно продвинулись в нужном бандитам направлении, Стефан увлек Россаля в сторону и сообщил ему предупреждение Гассана. Тот внимательно выслушал его, а затем созвал предводителей подразделений. Всадники сбились в тесную группу, и Россаль объявил всем, что у сира Стефана есть важное известие, передав потом слово Сен-Клеру. Тот без промедления разъяснил положение вещей и затем предложил свой план действий. Ожидая возможного недоверия со стороны воинов или даже откровенного отказа принять его предложение, Стефан постарался как можно тщательнее подобрать аргументы для убеждения своих подчиненных. Они же не выказали ни малейшего протеста, и рыцарь испытал смятение при мысли, что его люди безоговорочно ему доверяют, несмотря на все его недавние эскапады. Услышав из его уст предостережение мусульманина Гассана, сержанты ничуть не усомнились в правдивости этих слов, платя Стефану дань уважения, далеко превосходящего обычное почтение к боевому предводителю.
Из сорока человек в отряде у восемнадцати имелись луки, а в одной из повозок патрульные везли достаточный арсенал стальных стрел. Россаль принял командование лучниками как отдельным подразделением. Весь оставшийся путь отряд то и дело останавливался для кратковременного отдыха, и Россаль высылал сержантов по двое или трое к повозке, чтобы незаметно пополнить боевой запас стрел. Все остальные в это время без устали сновали вокруг, чтобы отвлечь на себя внимание близко засевшего противника.
В пустыне ночь спускается быстро. Сен-Клер, скачущий бок о бок с Россалем, постарался привести отряд к оазису в точно назначенное им самим время, беспрестанно выслушивая донесения о наблюдениях лазутчиков: ему не хотелось разбить бивак слишком рано, чтобы не возбудить подозрений у следящих за ними бандитов. С другой стороны, он понимал, что нельзя опоздать ни на минуту, поскольку промежуток между закатом солнца и восходом луны чрезвычайно короток. Тем не менее Стефан все рассчитал верно, и завершающий этап путешествия прошел гладко.
Тьма быстро сгущалась благодаря неведомо откуда взявшимся тяжелым тучам. Отряд наконец встал лагерем. Все знали, что удар последует со спины, но воины нарочно вели себя так, будто они ни сном ни духом не подозревали о коварном противнике.
Наконец совсем стемнело. Пока стражники привязывали коней по внешней границе бивака, латники под началом Россаля стали раскладывать скатки, якобы намереваясь лечь спать, а сами, улучив момент, исчезали во мгле. Каждый из них спешил затаиться где-нибудь неподалеку, накрывшись бурым плащом, и, лежа на песке, наблюдал, как деловито возятся у огня фигурки костровых. Все в отряде — и выбравшие себе позицию лучники, и отвлекающие внимание неприятеля воины — ждали скорой атаки.
В ту ночь небо было затянуло густыми облаками, сквозь которые лишь иногда прорывались лунные лучи. Вследствие этого бандиты медлили, выжидая удобного момента: вероятно, они не хотели обнаруживать себя раньше времени, желая напасть неожиданно. Они не показывались так долго, что Стефан забеспокоился, не передумали ли разбойники сегодня нападать на отряд. Он сидел, чутко вслушиваясь и вперив взгляд в черную мглу, но ни единый звук не нарушал ночную тишь.
Наконец рыцарь не выдержал и встал. Он неспешно двинулся в обход лагеря, невзирая на опасность быть подстреленным своими же лучниками из засады. К счастью, тучи в тот момент немного разошлись, и все залил невероятно яркий лунный свет, ослепительный в кромешном мраке ночи. Стефан понимал, что ни один человек в отряде в этот момент не спит: его подчиненные были также не в состоянии сомкнуть глаз, лежа в напряженном ожидании нападения. Он заставил себя двигаться как можно спокойнее и, освещенный луной, как бы от нечего делать осмотрел костры, лениво переговариваясь с дозорными, а сам тем временем шепотом подбадривал всех остальных, призывая их лежать на местах и продолжать изображать спящих. Почувствовав, что время атаки подходит, рыцарь снова подсел к огню и притворился, будто его тоже сморил сон, хотя каждая его жилка была натянута до предела, а слух силился распознать в тишине посторонние шаги.
Удивительно, но сидеть неподвижно оказалось невероятно трудным делом, и еще сложнее было избавиться от опасений. Время шло, а все оставалось по-прежнему, и вскоре Стефан понял, что дыхание у него то и дело прерывается. Он старался набрать в легкие побольше воздуха, но все же не мог до конца их заполнить, отчего вдохи получались все более быстрыми и частыми. Испугавшись, что так и в обморок недолго упасть, Сен-Клер снова встал, скрипя зубами от внутреннего напряжения, и немного прогулялся по лагерю. Это помогло: дыхание постепенно выровнялось, и рыцарь решил, что его нынешнее состояние — не что иное, как обычный страх. Он еще постоял, вытянув шею и прислушиваясь, затем обернулся, вглядываясь во тьму пустынной ночи, но ничего не увидел и не услышал.
Стараясь хоть как-то отвлечься, Стефан сел и нарочно стал думать о своих делах в Иерусалиме. Ему пришел на ум случай, когда он едва не погиб в одном из коридоров, надышавшись застойного воздуха, — и он сразу почувствовал, что успокаивается. Сен-Клер вспомнил, как с трудом выбирался из узкой щели и потом сполз к основанию кучи щебня, где на него повеяло сквозняком. Тогда он весь вывозился в пыли — она забила даже пересохший рот, и каким же наслаждением было ополоснуть его, выплюнуть грязь, а затем привалиться к стене, подставив лицо под прохладный воздушный поток.
Сен-Клер так увлекся размышлениями о том необычном происшествии, что едва не пропустил мимо ушей чей-то вздох и ругательство, за которыми тут же последовал громкий возглас, перекрываемый заунывным боевым кличем. Ночь наполнилась разнообразными звуками: лязгом клинков, свистом стрел, сочными шлепками разящих попаданий и все возрастающим хором воинственных выкриков, скоро сменившихся тревожными и паническими воплями.
Бандиты наконец сообразили, что франки их перехитрили, зайдя с тыла. Противник проник в лагерь, как и было задумано, но по пути не заметил ни одного из затаившихся лучников Россаля. Те, загодя выбрав позиции на гребнях барханов, молча следили за передвижениями разбойников и выжидали удобного момента, после чего выпустили на них смертоносный град стрел.