Рыцарский престол
Шрифт:
Они приблизились к кормовому бортику и, слегка наклонившись, стали смотреть на чернильную в ночи воду. Она и в самом деле волновалась и плескалась явно не от сильного ветра или игрищ мелкой рыбешки.
– Или кто-то из монстров случайно на мертвечину зелеха потянулся, или кто специально гостей послал.
– А вдруг это сам Асма явился? – Люссия первой стала усиливать зрение, а свою ношу водрузила в полной готовности на ребро борта. – Нам с ним не справиться!
– Кто недавно утверждал, что телесный демон жив только в сказках и легендах?
– И все-таки: кто этого урода знает?
– Даже если и Асма, тревогу поднять успеем. Остальные сбегут
– А какого она цвета? – напряглась демонесса. – Никак рассмотреть не могу!
– Снаружи – не пойму. А внутри – ярко-желтая.
– День чудес! – воскликнула в удивлении Люссия. Но сразу после этого она поставила чан с отравой чуть в сторону на палубу и чуть ли не на половину свесилась за борт. – Ты себе не представляешь, кто перед нами! Одна из великих легенд мира Изнанки: Лунная глубоководная медуза! Немыслимо! Грандиозно!
Семен выдержал и прервал поток славословия вопросом:
– Неужели мясо медузы настолько вкусное?
– Ты что?! Не кощунствуй! Лунная медуза – это разумное существо! Кладезь высшей мудрости! Единственный, вечно живущий реликт нашего древнего мира! Ее доводится увидеть лишь счастливчикам раз в столетие, а пообщаться и того реже!
– Ого! И как же она общается? И с кем? Только с демонами или со всеми?
– Ее видит и слышит любой Шабен! Кажется, и Бениды с шаманами тоже!
– Так что же нам теперь делать? И почему тогда сайшьюны так негативно отреагировали на медузу? Неужели от нее исходит опасность? – частил словами взбудораженный Загребной. Наличие еще одного разумного существа, да еще в такой форме и таких масштабов, у него вообще в голове не укладывалось.
Но теперь уже и Люссия рассмотрела гигантское тело гостьи из глубин.
– Она! Точно она! – От восторга она чуть вниз не сверглась. – Ой! Спасибо, что поддержал. Хотя все равно вниз надо! Для разговора с Лунной надо или по пояс в море войти, или хотя бы поверхности рукой касаться. Пошли!
Она потянула Семена за руку, но тот стоял как вкопанный. С его умениями он видел гораздо дальше и любые детали различал в чернильной воде намного лучше.
– Постой! В воде жуткая опасность! Присмотрись: медуза жмется вплотную к кораблю, а с моря ее атакуют гигантские акулы. Мама родная! Да они метров по двадцать в длину! Живые торпеды! Да что там торпеды, баллистические ракеты! Нет! Я больше никогда не буду купаться в этих морях!
– Таких акул не бывает, – слабо возражала демонесса, пытаясь и сама рассмотреть, что творится чуть дальше, в глубинах извивающейся бухты. А когда рассмотрела, пискнула от сопереживания. Но растерянность владела графиней недолго, она подхватила свой жбан с ядом и проворно метнулась к окружающим корабль склонам. – За мной! Бери яд! Надо спасти Лунную! Мы просто обязаны это сделать! Иначе эти твари сожрут самое древнее существо Изнанки!
Глава двадцать вторая
Ультиматум
Баронство Жармарини всегда славилось высоким духом справедливости, служило образцом рыцарской честности и символом непоколебимых воинских традиций. Но даже в этом образцово-показательном для всего мира государстве существовали громадные подводные камни, которые хоть и невидимым на первый взгляд образом изменяли течение, подмывали основы и создавали опасные коловороты, могущие в конечном итоге развалить даже такое крепкое государство.
И пожалуй, самая главная опасность для Жармарини заключалась в управляющей, наивысшей власти. Все девять верховных лордов-баронов не просто недолюбливали своих коллег, а скорее боялись, не доверяли, а то и ненавидели друг друга одновременно. И с каждым годом подобная ненависть только росла и укреплялась. Честность отошла на второй план, идеалы рыцарства оказались нивелированы стремлением править во что бы то ни стало, а справедливые ежегодные турниры незаметно превратились в фарс. Дошло до того, что стоящие у руля власти люди начали подтасовывать законы, влиять на итоги турниров, а то и убирать перспективных соперников заблаговременно. Лишь бы не скатиться со своих тронов, лишь бы остаться на вершине славы, почета и уважения.
Заметить вводящиеся ими изменения и подтасовки было со стороны почти невозможно. Слишком консервативным и не приемлющим никаких нововведений считалось баронство. Да и все рыцари иначе и помыслить не могли: законы и традиции рыцарства – нерушимы. Но уже пятнадцать лет прошло, как все девять лордов-баронов бессменно оставались верховными. Вроде бы и Большие турниры проходили как прежде, и сами верховные участвовали в финальных поединках, а вот никак не уступали свои троны более молодым, задиристым и мечтающим изменить мир к лучшему рыцарям. Словно нерушимые скалы, вечные в своей силе и незыблемости, казались правители остальному народу. И никто не задавался мыслью, почему в финал Больших турниров выходят заведомо слабые противники, так называемые «дутые величины», мнимые герои, или невероятно удачливые выскочки.
Посягательств на свои места большинство верховных лордов-баронов не допускали. Поэтому весьма и весьма озаботились, когда совершенно упустили из виду одного молодого шустрого иностранца. Тот менее чем за год прошел гребенку всех важных турниров, захватил блистательной победой крупнейшее баронство Алпейци, нежданно стал высшим лордом-бароном и, что хуже всего, прослыл народным любимцем, символом удачливости и образцом рыцарской доблести. А при его силе, умении, ловкости, бесстрашии и умении владеть почти всеми видами оружия сделать последний шаг – победить в личном поединке одного из правителей – ничего не стоило.
Понятно, что источник всех проблем для зажравшихся правителей звали Виктор Алпейци.
И в данную минуту четыре человека как раз весьма интенсивно обсуждали, как перекрыть этот бурный источник и обезопасить себя на следующие годы своей спокойной старости. Дело происходило в совещательном зале столичного дворца государственных приемов. Имелось такое казенное строение в Вадерлоне, столице баронства Жармарини, и по праву считалось одним из самых прекрасных зданий, стоящих на берегу реки Кобрь, петляющей по всему городу. Поглядывая через окно на спокойные, глубокие воды реки, четыре человека ждали остальных соправителей и вели между собой весьма и весьма доверительные разговоры.
– Чего это Брави Кейг вдруг решил нас созвать на экстренное совещание?
– Понятия не имеем. Наверняка хочет опять какую-то пакость провернуть. Как он мне уже надоел!
– Ничего, вот протолкнем закон о выборном председателе и даче только ему права созыва остальных, Брави и окажется в луже. Обломается ему дурная привычка морочить нам головы по любому пустяку.
– Как бы Кейг не взбунтовался.
– Ха! Сам ратует за скрупулезное соблюдение законности, вот мы его и прижмем.