Рычаг локтя
Шрифт:
Но не только силой славился Бутырский. Природная гибкость и врожденное чувство баланса делали его крайне неудобным соперником. Он умел мгновенно менять направление атаки, уходить с линии броска и выворачиваться из, казалось бы, безнадежных захватов.
Меня поразила звериная грация его движений на ковре. Сергей двигался легко и пружинисто, будто большой хищный кот. В каждом его шаге, в каждом повороте корпуса сквозила отточенная годами техника самбо.
Но главным его козырем, конечно же, была реакция. Бутырский видел броски соперника еще до того, как они начинались. Он мгновенно считывал
Да, с реакцией у Сергея всегда был полный порядок. Как и с хитростью. Этот пройдоха умел просчитывать ходы соперников на три шага вперед. За внешней простотой и добродушием скрывался цепкий, математический ум стратега от борьбы.
Лицо Бутырского озаряла широкая открытая улыбка и неизменное выражение дружелюбия. Если не знать его, можно было принять это добродушие за чистую монету. В этом он похож на Крабова. Но я-то понимал, что за этой миной скрывается расчетливый и опасный противник.
Светло-русые волосы Сергея сейчас были коротко подстрижены, а на скулах и подбородке темнела короткая щетина — видимо, не успел побриться с утра. Прямой нос, высокий лоб, твердый подбородок с ямочкой. Его лицо будто излучало природное обаяние и какую-то мальчишескую задорность.
Но больше всего меня цепляли его глаза. Ярко-синие, лучистые, смеющиеся. В глубине этих глаз плясали озорные искорки, будто Сергей знал какой-то одному ему ведомый секрет и заранее посмеивался над соперником.
Вот и сейчас, стоя напротив меня на ковре, Бутырский сверлил меня взглядом и улыбался своей фирменной улыбкой — открыто, лучезарно и в то же время с некой затаенной хитрецой. Словно говоря: «Ну что, Витек, начнем веселье?».
Да, таким был Сергей Бутырский — мой нынешний принципиальный и непредсказуемый соперник. Уникальное сочетание силы и гибкости, стремительности и техники, обаяния и стратегического мышления. Наша схватка была как партия в шахматы, где просчет грозил поражением, а талант импровизации мог принести победу.
И вот мы стоим друг напротив друга. Глаза в глаза, улыбка против хладнокровной сосредоточенности. Бутырский излучал предвкушение борьбы, я — холодную решимость победить.
Он, как всегда, будет нестандартен, стремителен и напорист. Мне же предстоит противопоставить его напору свою технику, опыт и несгибаемую волю. Поединок обещает быть жарким!
Что ж, Сережа, давай сойдемся в очередной схватке — и пусть победит сильнейший!
Бутырский стоял на ковре, сверля взглядом своего главного конкурента Виктора Волкова. Он встречался с ним впервые. Но уже видел его до этого на ковре. Сразу понял, что это опасный противник. И сейчас Сергей нашел в облике соперника что-то новое, драматично меняющее расклад.
«Ишь ты, вымахал то как, каланча!», — хмыкнул про себя Бутырский, оценивающе оглядывая Волкова. Тот и правда возвышался над ним, как телебашня над сараем. Хотя и сам Сергей не из низкорослых был, но против этого гренадера смотрелся довольно компактно.
«Да у него одни ноги длиннее, чем я весь», — продолжал мысленно насмехаться Бутырский, глядя на мускулистые «ходули» Виктора. — «Небось пол-ковра за раз перешагивает, не то что я, бедный метр с кепкой».
Волков
Но больше всего Бутырского впечатлила фигура Волкова — статная, сбалансированная и гибкая, как у циркового гимнаста. Длинные мышцы, сухие связки, идеальные рычаги рук и ног — все это делало его крайне непростым соперником. Поди подними такого верзилу, не то что уложи на лопатки!
«Где он такую координацию отхватить успел?» — не унимался мысленно Сергей. — «Будто в цирке с пеленок выступал, честное слово. Вот ведь достался мне соперничек на мою голову».
Бутырский перевел взгляд на лицо Виктора — волевое, сосредоточенное, будто выточенное резцом гениального скульптора. Прямой нос с горбинкой, высокий лоб мыслителя, волевой подбородок с ямочкой. Ну чисто былинный богатырь, только размером поменьше. А надо лбом смоляными волнами топорщилась густая копна темных волос.
Поразительными в облике Волкова были его глаза — ярко-зеленые, как изумруды, пронзительные, словно рентген. Казалось, одним лишь взглядом Виктор проникал в самые потаенные уголки души, выискивая слабые места и страхи. От этого взгляда трудно было скрыть что-либо.
«Ишь буравит, как дятел», — хмыкнул Сергей, глядя прямо в зеленые омуты глаз Волкова. — «Только тебе, Витенька, мою душу не разглядеть, хоть тресни! У меня там такие дебри, что сам черт ногу сломит».
Действительно, если Волков смотрел на соперника пристально и испытующе, то во взгляде Бутырского и сейчас плясали знакомые озорные искорки. Он будто насмехался над чрезмерно серьезным настроем Виктора, выдавал очередную свою хохму-телегу и подмигивал невидимым зрителям — дескать, смотрите, люди добрые, как я сейчас уделаю этого пионера!
В этот миг, как, впрочем, и всегда, они являли друг другу полную противоположность, силач и техник, весельчак и аскет, вечно улыбающийся балагур и хладнокровный стратег. Но эта непохожесть, это вечное соперничество лишь разжигало спортивную злость, толкая их на новые рекорды.
Кто кого одолеет сегодня — громила Волков со своими длиннющими рычагами или юркий хитрец Бутырский с молниеносными приемами? Зеленоглазый красавец или голубоглазый шельмец? Гора или Магомет?
Свисток судьи. Пошла потеха.
Даже сейчас губы Бутырского кривила привычная усмешка, а в глазах плясали озорные искорки. Он явно настроен на болтовню даже в пылу схватки.
Мы начали неспешно сходиться, прощупывая защиту друг друга обманными выпадами и ложными атаками. Бутырский, не утерпев и минуты, начал свой привычный треп:
— Ну что, Витюш, может ты уже готов сдаться? Если не хочешь плакать от боли. Лучше сразу проси пощады.
Пропустив его слова мимо ушей, я продолжал подступать и подбираться для решающего броска, примериваясь к каждой бреши в его обороне. Обманным движением сделав вид, что иду в переднюю подножку, я стремительно сменил направление атаки, зашел Бутырскому сбоку и рванул его за куртку, пытаясь опрокинуть через бедро.