Рынок и другие порядки
Шрифт:
Кратко говоря, классификации, в которых фигурируют абстрактные категории, и интерпретации, в которых используются эти категории или модели, играют ключевую роль в нашем осмыслении человеческой деятельности. К этим идеям Хайек вернется в книге по психологии, «Сенсорный порядок» (1952), а также в более поздних работах, помещенных в данном томе [16] .
Хайек предвидел возражения со стороны тех, кто считал, что все наше знание мы должны извлекать из наблюдения и опыта. В последнем разделе «Фактов» он приводит контраргументы и критикует то, что в февральском выпуске «Сциентизма» в 1943 г. назовет коллективизмом, историцизмом и объективизмом научного подхода.
16
F. A. Hayek, The Sensory Order: An Inquiry into the Foundations of Theoretical Psychology (Chicago: University of Chicago Press, 1952); <новое издание: F. A. Hayek, The Sensory Order and Other Essays, ed. Viktor J. Vanberg, The Collected Works of F. A. Hayek (Chicago: University of Chicago Press; London: Routledge), vol. 14 (2017)>.
В «Фактах» Хайек ближе всего подходит к методологической позиции Людвига фон Мизеса. Это заметно в его описании отношений между теорией и историей, в его утверждении, что теории социальных наук не поддаются проверке, и, пожалуй, особенно в том обстоятельстве, что он одобрительно использует термин «априори»; правда, тут же следует добавить, что использует он его для обозначения свойства ментальной классификационной системы сознания, т. е. совершенно иным образом, чем Мизес [17] .
17
Более подробное сравнение методологических позиций Мизеса и Хайека см. в: Caldwell, Hayek’s Challenge, pp. 220–223; Caldwell, “A Skirmish in the Popper Wars: Hutchison versus Caldwell on Hayek, Popper, Mises, and Methodology”, Journal of Economic Methodology, vol. 16, September 2009, pp. 315–324.
В «Фактах» Хайек постоянно подчеркивает методологические различия между естественными и общественными науками. Об этих различиях он будет говорить впоследствии в связи с изучением простых и сложных явлений.
Когда война уже близилась к концу, Хайек вернулся к проблеме, поставленной в работе «Экономическая теория и знание»; эту проблему он описал теперь как «использование знания, которое никому не дано во всей его полноте» [18] . В работе «Использование знания в обществе» Хайек показывает, как формируемые рынком свободно приспосабливающиеся цены могут содействовать решению проблемы координации человеческих действий в мире дисперсного субъективного знания.
18
См. настоящий том, с. 129.
Хайек формулирует проблему следующим образом. Если нужно создать эффективную экономическую систему в мире рассеянного знания, то какая модель лучше – централизованная или децентрализованная? Ответ зависит от того, какая модель лучше использует знание, а это, в свою очередь, зависит от того, какого рода знание наиболее важно в экономической системе. Слыша слово «знание», многие тут же думают о научном знании или о какой-либо иной форме специализированной экспертизы. Но в экономической системе гораздо более важным видом знания является то, которым обладают рядовые участники рыночной системы; Хайек называет его «знанием конкретных обстоятельств времени и места» [19] . Это знание особенно важно в мире постоянных изменений, поскольку знание о переменах, происходящих в конкретных условиях, принципиально необходимо для принятия правильных решений в рыночной обстановке.
19
Там же. С. 131.
Но здесь есть одна сложность. Человек с локализованным знанием имеет очень ограниченный кругозор. Он плохо представляет, что происходит в масштабах всей системы. В связи с этим на первый план выходит реальная проблема: как может отдельно взятый человек использовать не только свое личное знание, но и то локализованное знание, которое присутствует в головах всех остальных участников системы? Центральной инстанции будет, по самой меньшей мере, трудно собирать все такое знание, особенно если оно постоянно меняется. Так можем ли мы найти способ использовать его?
И вот тут на помощь приходит система цен. «Человек с улицы» не может обладать общим знанием; у него есть только локализованное знание. Но при системе свободного рынка происходящее в масштабах всей системы отражается в ценах, которые индивидуум ежедневно наблюдает на рынке. Хайек иллюстрирует свой тезис «примером спроса на олово» и показывает, что миллионы участников рынка действуют «в правильном направлении», когда меняется цена товара или ресурса, хотя могут ничего не знать о причине ее изменения [20] . Хотя в этом примере Хайек не использует термин «стихийный порядок», ясно, что речь идет именно о нем.
20
Пример с оловом Хайек впервые использовал в статье «Экономическая теория планирования»; она была опубликована в 1941 г. в оксфордском научном сборнике. См.: F. A. Hayek, “The Economics of Planning”, in Socialism and War: Essays, Documents, Reviews, ed. Bruce Caldwell, The Collected Works of F. A. Hayek, vol. 10 (1997), pp. 141–147.
«Использование знания в обществе» – самая известная статья Хайека; экономисты, занимающиеся экономической теорией информации, регулярно ссылаются на нее и считают ее основополагающей [21] . Благодаря ясности изложения она вполне доступна пониманию студентов. В анналах истории экономической мысли пример с оловом, показывающий, как рынки используют рассеянную информацию, следует по справедливости поставить в один ряд с «булавочной фабрикой», на примере которой Адам Смит показал, как разделение труда позволяет увеличивать производство.
21
См., например: Sanford Grossman, The Informational Role of Prices (Boston: MIT Press, 1989), pp. 1, 32, 108, 134; Leonid Hurwicz, “Economic Planning and the Knowledge Problem: A Comment”, Cato Journal, vol. 4, Fall 1984, p. 419; Joseph Stiglitz, “The Contribution of the Economics of Information to Twentieth Century Economics”, The Quarterly Journal of Economics, vol. 115, November 2000, pp. 1446–1448, 1468–1469. Однако эти авторы считают, что Хайек говорит об информационных свойствах равновесных цен; между тем, как мы увидим в работе «Смысл конкуренции», в действительности его интересует информационная функция неравновесных цен. В связи с предложенной Хайеком концепцией знания появилась обширная исследовательская литература; особенно это относится к авторам, симпатизирующим австрийской школе. Два самых показательных примера: Esteban Thomsen, Prices and Knowledge: A Market-Process Perspective (London: Routledge, 1992); Israel Kirzner, “Entrepreneurial Discovery and the Competitive Market Process: An Austrian Approach”, Journal of Economic Literature, vol. 35, March 1997, pp. 60–85.
Хайек делает ряд методологических выводов. В начале статьи, главным образом в соответствии с идеями, изложенными в работе «Факты социальных наук», он отмечает, что сам характер фундаментальной проблемы «был больше затуманен, нежели прояснен, многими из последних усовершенствований экономической системы», усовершенствований, которые он связывает с «ошибочным переносом на общественные явления тех привычных способов мышления, которые мы выработали, имея дело с явлениями природы» [22] . Ниже он показывает, как использование теории статического равновесия, которая абстрагируется от изменений, «сделало нас в известной мере слепыми в отношении истинной функции механизма цен и привело к применению довольно обманчивых критериев при оценке его эффективности» [23] . Эту тему Хайек продолжит в работе «Смысл конкуренции».
22
См. настоящий том, с. 129.
23
Там же. С. 138.
В июле 1941 г. Хайек написал письмо своему старинному университетскому другу Фрицу Махлупу, который тогда жил в Вашингтоне и работал в Министерстве торговли. Хайек прочитал статью Махлупа о конкуренции и изложил свое впечатление: «Мне было особенно приятно увидеть, что твои выводы так хорошо согласуются с моими методологическими взглядами и во многих отношениях близки к моему представлению о конкуренции, которое я намеревался когда-нибудь изложить. Ты имеешь в виду примерно то же самое, на чем всегда настаиваю и я, а именно: конкуренция – это процесс, а не состояние, и если бы она вообще могла стать “совершенной”, то в тот же самый момент исчезла бы» [24] . Неудивительно поэтому, что в статье «Смысл конкуренции» Хайек в первом же примечании цитирует статью Махлупа и хвалит его за возвращение трактовки значения конкуренции «обратно на землю» [25] .
24
F. A. Hayek to Fritz Machlup, July 31, 1941, Machlup Collection, box 43, folder 15, Hoover Institution Archives, Stanford University, Calif. (далее Hoover Institution Archives). Похожую позицию занимал Шумпетер; см.: Joseph Schumpeter, Capitalism, Socialism, and Democracy (New York: Harper and Brothers, 1942; 3rd ed., New York: Harper and Row, 1950), chapter 7 <Шумпетер Й. Капитализм, социализм и демократия. М.: Экономика, 1995. Глава 7>.
25
См. настоящий том, с. 144.
После войны ключевым в плане политики был вопрос регулирования производства. Экономисты обычно утверждают, что конкуренция делает рынок эффективным, поскольку заставляет производителей выпускать нужные потребителям товары с минимальными затратами. Фирмы, которые производят товары, не соответствующие желаниям потребителей, или с себестоимостью выше, чем у конкурентов, не выживают на рынке. Теоретическая модель, с помощью которой экономисты обычно описывают этот постулат здравого смысла, – теория совершенной конкуренции. Эта модель (или, точнее, неверное ее использование в дискуссиях о правильной политике в отношении бизнеса) и есть объект критических доводов Хайека в данной работе: