Рыжая 4. Тупиковое звено. Часть 2
Шрифт:
– Дарья Николаевна, мне кажется, что вы неправильно расцениваете мое отношение к вам. Я вовсе не нанимался в подручные и плясать под вашу дудку не собираюсь.
– Сергей Павлович, а разве вы не давали присягу защищать свой народ? – теперь она сложила губы бантиком.
– Ты здесь при чем?
– Я – его часть.
– Ага, помечтай. Я готов защищать и весь народ, и его часть, но становиться инструментом для незаконного обогащения некоторых граждан не собираюсь. Которых, по совести, и гражданами-то
– Я не пойму, ты на что намекаешь? – ощетинилась молодая женщина.
– Я не намекаю. Я прямо говорю: тебе надо, ты и ищи.
– А я и ищу!
– Вот и ищи. И не впутывай меня в свои махинации.
Побледнев в тон подаренному халату, Даша прошипела:
– Какие это махинации ты имеешь в виду?
– Эти смерти выгодны твоему отцу не меньше, чем…
– Не смей говорить о моем отце подобные гадости!
Температура снова поползла вверх. Спина моментально взмокла, не хватало дыхания и слов.
– Если эти люди действительно были убиты, то сделать это мог только один человек: пропавший Алексей Скуратов. У моего отца алиби.
– Не знаю, не проверял. А Скуратова ты сначала найди, – сверкнув гневными синими глазами, подполковник скрестил руки на груди.
– И найду! – рыкнула Даша.
– Как бы эта встреча не стала для тебя последней.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Что слышала.
Филипп растерянно переводил взгляд с одного на другого. Скандалы делали его беспомощным.
– Может перейдем в гостиную и выпьем чаю?
Он упорно не понимал, из-за чего весь сыр-бор разгорелся, и потому не знал, чью сторону принять. Он лишь, как мог, попытался восстановить пошатнувшийся мир.
– Вы знаете, я вчера пробовал местные пирожные – они прелестны. А давайте закажем их прямо сейчас?
Полетаев и Даша угрюмо молчали.
Так и не ответив на предложение француза, Даша встала и пошла переодеваться.
2
Следующие полчаса говорил только Кервель. Он шутил, рассказывал истории из своей жизни и даже попытался спеть «Катюшу».
Полетаев, невпопад улыбаясь, нервно постукивал мыском ноги по ножке стола и думал о чем-то своем. Даша равнодушными глазами рассматривала пирожные, за каждое из которых, при других обстоятельствах, отдала бы душу. Ее мучил страх. Только сейчас она поняла, в каком положении оказалась. Если Скуратов убийца, то смерть грозит и ее отцу. Если во всем виновато родовое проклятье или роковое стечение обстоятельств, то мысль, пришедшая Полетаеву, вполне возможно, осенит и французское правосудие. И тогда вместо наследства отец получит сто лет одиночества. То есть оба зла оказывались большими.
Она грызла ложку, пытаясь найти хоть какой-нибудь выход.
Как жалко, что все уже умерли. Вот если бы оказался еще один наследник… Перспективный, хорошо разрекламированный наследник, на которого, как на живца, можно было бы поймать убийцу. Или, на худой конец, отвести подозрения от отца.
Она тяжело вздохнула.
Еще один наследник. Да где же его взять?
– Вам чай или кофе, Серж? – Филипп нежно улыбнулся мрачному подполковнику.
Полетаев едва кивнул:
– Да, спасибо. Кофе, пожалуйста.
– А вам, Ди-Ди?
– Чай, если можно, – пробормотала Даша. Пришедшая в голову мысль не отпускала.
– «Они сошлись, вода и камень, стихи и проза, лед и пламень», – с улыбкой процитировал Кервель. – Друзья мои, стоит ли вам ссориться? Дайте друг другу руки и помиритесь.
– Я ему руки не подам. – Даша потянулась за лимоном. – Он моего отца в убийцы записал.
– Никого никуда я не записывал, – холодно возразил подполковник. – Просто ты и твои родственники мне уже поперек горла встали. Простите, Филипп, вас, разумеется, это не касается.
Француз снова жалобно замахал лапками:
– Прошу вас, не начинайте сызнова. – Он придвинул тарелочку с пирожным чуть ближе к подполковнику. – Прошу вас, mon ami, сладкое успокаивает нервы.
– Пусть он объяснит, что имеет в виду, – не отступала Даша.
– Не буду я ничего объяснять, – Полетаев схватил рукой первое попавшееся пирожное с такой силой, что раздавил его пополам. – Черт! – Он поискал глазами салфетку. – Да я проклинаю тот день, когда согласился ей помочь, тот день, когда принес эти справки.
«Когда принес эти справки…», – неожиданным эхом вдруг отозвалось в рыжей голове. «А после рождения сына она слегла… Слегла… Умерла, бедная… Умерла…»
– Что это у вас, Ди-Ди? – Филипп удивленно смотрел на ее нижнюю губу.
Даша автоматически прижала салфетку ко рту. На белоснежном полотне растеклось красное пятно.
– Губу прокусила… Подождите, если после рождения сына она умерла, то… – она замолчала, отрешенно глядя в одну точку.
– Да что случилось? – Полетаев нервничал все сильнее.
– Ничего не понимаю.... Почему тогда… Может, потом оказалось, что она жива?
Филипп тоже мало, что понимал.
– С кем вы сейчас разговариваете, Ди-Ди?
– Нет, нет… – послышался сдержанный стон. – Этого не может быть. Просто кто-то где-то ошибся. Палыч!
Невозмутимый подполковник взял из рук застывшего француза чашку.
– Даже не вздумай просить о помощи. Единственный вопрос, на который теперь я тебе отвечу: «который час».
Та отмахнулась.
– Речь не о помощи. Когда ты принес информацию о первом браке, еще тогда меня что-то смутило… Но я не придала этому значения.