Рыжая некромантка
Шрифт:
– Именно! Сожгли Сильву, а появилась Сельма, молодая девушка, которую никто не знает и ни в чём не подозревает! Листику надо сделать то же самое! Обнаружив такую же девочку, как описали местные инквизиторы, комиссия из центра придет к выводу, что вышла ошибка – сожгли не ту. Она же, несмотря на пытки, ничего не сказала, а такого просто не может быть! Под пытками девочка рассказала бы всё! Или здешние решили обмануть своё начальство и заполучить девочку, что знает секрет их плети. А уже через неё выйти на того, кто её надоумил украсть плеть и научил с нею обращаться.
– Но никого же не было! – возразила Альен, Сэм продолжил
– Но приехавшая комиссия, которая будет заниматься расследованием, в том числе и причиной гибели местных, этого-то не знает и будет рыть…
– Куда будет рыть? – тут же спросила Альен и добавила: - Ну и пусть роют! Мы же никого и ничего не закапывали!
– Это так говорится, - терпеливо пояснил Сэм девочкам, этот разговор происходил не в пекарне, а около дальней из разрушенных печей, куда никто не заглядывал, потому что боялись возможного появления хищников или нежити. Листик и Альен сразу туда пошли, никому не показываясь в пекарне, позвали только Сэма. Он, глядя на девочек, повторил: - Так говорится, на самом деле они будут искать того мага, что… Я вам об этом уже говорил.
– Ага, - кивнула Альен, Листик промолчала, что-то обдумывая, Сэм продолжал:
– Листику надо, как и Сильве, сменить внешность, ауру, и что там ты ещё ей меняла? Тогда будут искать тебя старую, а на новую никто и не подумает!
– Ага! И не подумают! – поддержала Сэма Альен.
– Я не могу, - ответила Листик и пояснила: - Я знаю, как это сделать, но знаю и то, что это у меня не выйдет. Почему не выйдет? Не спрашивайте, сама не знаю, но точно не получится! Но я знаю, что мне надо сделать – я просто отсюда уйду. Моё появление здесь никак нельзя связать с пекарней, а ты, Сэм, если спросят, скажешь, что неизвестно откуда появилась и так же ушла. Скажешь ещё, что ушла, когда узнала, что ты больше не хочешь воровать. А она решила продолжить. Скажешь так, если решат, что сожгли не ту девочку, или расскажешь, что инквизиторы увели и ты меня больше не видел.
– Как версия вполне подходит, - кивнул Сэм и спросил: - Но зачем тебе себя оговаривать?
– А пусть меня ищут среди «ночных работничков», там, даже если меня не будет, своего не выдадут…
– Если хорошенько припрут, всё расскажут, - буркнул Сэм, на что Листик, улыбаясь, ответила:
– Так рассказывать нечего, а если припрут, расскажут и то, чего не было. А каждый, кого будут спрашивать, будет по-своему рассказывать!
Альен испуганно смотрела на Листика, не представляя – как можно одной вот так взять и уйти в неизвестность, а Сэм, понимая, что это лучший выход из создавшегося положения, предложил:
– Листик, тебе будет трудно, поэтому возьми побольше денег. Мы не обеднеем, а тебе…
– Сэм, будет очень подозрительно, откуда у меня, такой маленькой столько денег? Это сразу ко мне привлечёт внимание.
– Можно притвориться знатной, тогда… - начал отвечать бывший мастер-вор маленькой рыжей девочке, рассуждавшей совсем как взрослая. Листик покачала головой:
– Это ещё больше привлечёт внимание – откуда взялась эта знатная девочка и почему путешествует одна? Сэм дай мне дублон, но не золотом, а оро.
– Хорошо, Листик, - кивнул почтенный негоциант и посоветовал: - Если ты хочешь спрятаться, то лучше всего в Азорде, там легко будет затеряться. Это большой город, гораздо больше Эролта. И никто не подумает, что ты направилась в столицу.
Глава пятнадцатая. Бродячий театр. Новые знакомые и старые друзья
– Не верю! Не верю! Ты должна страдать! Тебя захватили в плен злобные орки, а твоего освободителя, прекрасного принца, он хотят заманить в засаду и съесть! Ты должна страдать ещё и от того, что твоя молодость пройдет среди диких орков, а твоя неземная красота безвременно увянет среди этих дикарей! – кричал немолодой полноватый мужчина тоже немолодой, и отнюдь не обладающей неземной красотой женщине. Та как-то грустно смотрела на кричащего, так же грустно на него смотрели трое мужчин, стоящих немного в стороне. Мужчина в бархатном камзоле, кричавший на женщину, обратил своё внимание на этих троих: - Орки! Вы чего встали! Напали на прекрасного принца!
Двое из этой троицы, достали деревянные мечи и, сделав зверские лица, напали на третьего. Тот стал вяло отмахиваться от них таким же деревянным мечом. Мужчина в бархатном камзоле опять не поверил:
– Не верю! Орки, злые и кровожадные, энергичнее атакуйте! Ну, а ты? Прекрасный принц? Ты же спешишь на помощь принцессе! Ты должен…
Мужчина, владелец бархатного камзола, махнул рукой:
– Ладно, на сегодня достаточно, хорошо хоть сцены без слов. Представляю, какую отсебятину вы несли бы! Слова хоть выучили?
– Учим, - с кислым выражением лица за всех ответил «прекрасный принц». Мужчина в бархатном камзоле громко закричал:
– А теперь шаман! Ты где? Я кому сказал? Шаман, выходи!
Из одного фургона, что стояли полукругом вокруг поляны, выскочил одетый в шкуры человек и, высоко подпрыгивая, яростно затряс палкой с бубенчиками и лентами. Некоторое время все наблюдали за энергичными прыжками и ужимками одетого в шкуры человека, затем командовавший этим всем мужчина удовлетворённо произнёс:
– Вот! Один Гурумас вжился в свою роль! Замечательное исполнение шаманского танца орков!
Наблюдавшая за этим из кустов и тихо хихикавшая при исполнении танца Листик не выдержала и, выскочив из своего укрытия, обращаясь к «шаману», громко возмутилась:
– Разве это шаманский танец орков? И у орков нет таких палок! Шаманские посохи только у гоблинов, к тому же они совсем не такие! Да и танцы у орков совсем не похожи на твоё кривляние!
Вроде до этого Листик ни разу не видела шаманских танцев орков и посохов шаманов гоблинов, но она откуда-то знала, какими они должны быть, похоже, эти люди тоже не видели ни танцев, ни посохов и совсем их не представляли. «Орочий шаман» настолько обиделся, что даже не удивился внезапному, неизвестно откуда, появлению девочки:
– А ты откуда знаешь? Ты хоть одного живого орка или гоблина видела? Мала ещё учить…
Листик не дала договорить человеку, изображавшему орочьего шамана. Девочка достала откуда-то большой бубен и шагнула вперёд. Низкий рокот дополнял мелодичный перезвон, что создавало неповторимую мелодию, словно это был не бубен, а сложный музыкальный инструмент. Люди замерли, боясь пошевельнуться, боясь словом или неосторожным действием нарушить то, что видели. Танец девочки завораживал, заставлял учащённо биться сердце, замирать дыхание. Это было сродни волшебству, волшебству явившему нечто прекрасное! Когда девочка остановилась, некоторое время царила тишина, нарушил её человек в бархатном камзоле: