Рыжая помеха
Шрифт:
И это хорошо. Это мне на руку.
— Слышь, ты это… — Фарид примирительно бубнит, оглядываясь по сторонам на всякий случай, — не злись… Это все Крас. Нам-то пофиг, а он завёлся, что ты его девчонку тискал… Мы ему говорили, что ты на спор, и что она сама нарвалась…
— О как? Это которую из них я тискал? — спрашиваю я примирительно, отмечая, что на редкость ссыкливая свора у этого Краса, до смешного. Щенята тупые. Сразу своего сливают. Не. Не уважаю.
— Да Старицкую, — поясняет охотно
— Аааа… — киваю, пожимая плечами. Типа, мелочь такая, чего заводиться?
— Ну вот и мы ему то же самое… — тут же правильно понимает мой жест Фарид, — типа, она сама виновата, нехрен было подначивать… И что тебе пофиг на нее, полно других баб на вписке… А он завелся. Он за ней с первого курса бегает… И тут наконец-то она согласилась с ним куда-то идти… Он думал, что после вписки даст… А она… Свалила. Вот он и завелся…
— А она свалила? Может, с кем-то другим? При чем тут я вообще?
Делаю удивленное лицо, прощупывая, может, и не о той записи я думаю? И никто нас со Светиком не видел возле дома?
— Да практически сразу, как салют начался, — понятливо поясняет Гошик, — свистанула с такой скоростью, что Крас и не понял нихера… Послала его прям при всех.
Я удерживаю на лице усталую понимающую усмешку, но внутренне ликую.
Нормально все. Никто нас со Светиком не засек.
И это хорошо.
— Ясно… Надеюсь, Крас на меня зла не держит? Не люблю, когда байк трогают. Ну и вообще…
— Да не, ты чего? Ты вообще красавчик, — тут же отвечает Фарид, а Гошик только кивает утвердительно, — троих положил, охереть Рембо. Какой спорт?
— Да никакого, — пожимаю плечами, — по верхам накидался…
— Нехило ты так накидался…
— Да и к тому же вы под парами были, чего не раскидать? — закидываю удочку. Слабенько…
— Да не, это Крас просто притащил откуда-то. Мы сами не при деле…
Ага, так я вам, уродам, и поверил…
— Правда? Ну ладно… А я хотел купить парочку… Думал, подскажете, где…
— Да не, мы не знаем…
Парни тушуются, переглядываются. И прям видно, что откровенно пиздят. Ну ничего. Напирать не буду.
— Ладно, нет, так нет… — Подмигиваю, — а то у меня кое-кто заинтересовался…
И, главное, даже не вру! А это чувствуется всегда.
— Мы у Краса спросим, конечно… Но не факт…
— Ну само собой, само собой…
Мы еще пару минут болтаем о всякой херне, а затем, после звонка, расходимся.
Я иду к выходу, откровенно наплевав на пары. Все, что мне надо на сегодня, выяснил уже.
Крас — тот, кто сто процентов знает, где брать дурь, которая интересная Васильичу. Интересно, только эту? Интересно, сам торгует?
Интересно, на кой вообще это все мажорику? Папенькиному сынку?
А еще интересно, почему это Светик решилась сменить гнев на милость, и замутить с мажориком?
Что изменилось вдруг?
Последнее мне не должно быть интересно, но…
Интересно. И очень.
Семейные разговоры
— И что, ты вот прямо решил учиться? — малая смотрит на меня скептически, машинально поглаживает живот, который уже, по ее словам, «опустился». И я, как ни странно, знаю. Что это значит. Я вообще прошаренный стал в этих вещах.
Отвожу взгляд.
Никогда не умел ей врать. Вот кому угодно — виртуозно. А ей, козе мелкой, ни в какую.
— Ну да, — дотягиваюсь до стола, подхватываю бутылку и демонстративно долго пью пиво, очень надеясь, что каменный полкан, ее муж (сука, угораздило же меня с зятьком!), уже, наконец, перестанет истуканом торчать у озера, разглядывая поплавок, и подвалит обратно на веранду, выручать меня.
Но полкан не чешется даже, замер у кромки воды и на фоне заходящего солнца выглядит абсолютно неживым. Вечер, самый клев. Угадайте, откуда знаю? Правильно, общение с Васильичем даром не проходит. А мне оно, похоже, вообще дико дорого обойдется…
— Максик! — Люська пыхтит, пытаясь перевернуться в удобном кресле-качалке, и ее красное лицо немного сбивает градус разговора. Я жду, не помогаю, надеясь, вдруг мелкий пнет ее изнутри? И таким образом меня избавит от необходимости отвечать? — Ну помоги же мне встать!
О, блин… Если встает, значит хочет свою любимую волну оседлать, под названием «Поучение брата-дурачка».
И плевать ей, козе мелкой, что я старше на два года, что вообще ни разу не дурак, и очень даже нормальный и клевый чувак…
Сестра, она и есть сестра, а уж Люська…
Делать нечего.
Кошусь злобно на невозмутимую спину полкана, поднимаю плавненько свою глубоко беременную сестренку, придерживаю, чтоб устойчивость была.
Трогаю пузо.
— Ну че, когда ты уже вылезешь оттуда, мелкий? Тесно там, наверно, и темно, как у негра в жопе…
— Ну-ка хватит, — хмурится Люська, — не выражайся.
— А чего я сказал такого? — удивляюсь я, причем, вообще непритворно… ну, может, капельку, — он — пацан, нормальные разговоры…
— Ненормальные.
Ну, тут бы я поспорил, учитывая его папашу и то, как он со мной разговаривает… Хотя, этот каменный идол вообще не разговаривает. Ему и не надо. Взглядом давит так, что те, кто послабее, ссутся в штаны.
На меня, естественно, такая фигня не действует, но это не значит, что он не пытался.