Рыжая помеха

Зайцева Мария

Он поможет. Обязательно.

И хорошо, что пригласил к себе.

Теперь глазки котика из Шрека применю. Не сможет отказать сестренке маленькой.

Настоящая помощь по-братски

— Рассказывай давай, как вы пересеклись, — Витька, серьезный, как Илья Муромец на заставе, последовательно отрубает все гаджеты, закуривает и режет меня фирменным полицейским взглядом.

Я это называю «Допрос с пристрастием по-родственному».

За многие

годы у меня выработался вполне серьезный иммунитет к такому, а потому привычно строю пай-девочку и дую губки.

— Ну я же сказала, Ви-и-ить… — тяну немного манерно и чуть обиженно, самую малость, чтоб дать понять, что младшую сестренку обижать нехорошо, — в универе…

— Ага… А он сам подошел?

Я хлопнула ресницами, задумавшись… А в самом деле, кто первый подошел? Так как-то быстро все получилось, неожиданно даже…

— А почему спрашиваешь? Какая разница? — так, теперь чуть-чуть больше обидок, — я тебя прошу только помочь… Если это реально. Он не виноват, говорю же, его Крас…

— Вопрос про Краса, — тут же перебивает меня братик, отказываясь почему-то в этот раз потакать мне! Черт! Надо было его дома дождаться! Поцеловал бы Сашку, потискал Арсюшку, размяк, оттаял… А тут — хоп! — и я с просьбочкой. Маленькой. Малюсенькой такой… — Какие у тебя с ним отношения? И какого хрена парень, который толкает наркоту, рядом с тобой? И еще сразу: какого хрена ни я, ни отец не в курсе, что у вас в универе толкают наркоту, а ты в курсе? И даже общаешься с одним из торговцев?

Он повышает голос, выглядя при этом до такой степени злым, что я даже теряюсь. И линию поведения теряю.

Только сижу, глупо хлопаю ресницами и лихорадочно продумываю стратегию.

Что делать-то теперь?

То, что я совершила ошибку, приперевшись сюда и вообще заикнувшись про свои отношения с Красом и с Максимом, ежу понятно.

И как же мне раньше в голову не пришло, что это палево страшное?

Что мне, по идее, сразу надо было сказать брату про Краса?

Ведь уже пару дней знаю…

Но не сказала… И не планировала, если честно. Просто устранилась сразу, и все.

А Витька теперь из меня душу вытрясет… И под домашний арест. А мне нельзя! Мне Макса выручать!

Мысль о моем диком парне придает сил и уверенности.

А еще проявляются зачатки интеллекта.

То есть, я понимаю, что нельзя сейчас лезть в бутылку и орать «А чо такова» и «Мое дело, с кем дружить». Добьюсь этим только карательных мер по отношению к себе.

Нет. Надо плавно. Надо… Где там у меня обиженный котик из Шрека?

Смотрю на Витьку испуганно, дрожу нижней губой, мну нервно юбку.

— Я не знала, Вить… — шепчу еле слышно, — я вот только вчера… Хотела тебе сегодня говорить… И не успела. Он Макса… Подстави-и-ил….

И тут надо заплакать. Аккуратно и красиво.

Я умею. Я в этом профи.

Лицо Витьки ожидаемо смягчается, он выходит из-за стола, отводит меня в сторону,

сажает на диван, дает воды.

Трогательно стучу зубами по краю стакана.

— Свет… Ну вот дура ты у меня все же… Ну как ты умудряешься все время влипать-то?

Голос старшего брата умиротворенный и усталый. Поверил, значит.

Хорошо.

— Я не специально… Я же… Он же… И вообще… А Макс…

Хлюпаю носом, лепечу бред. Давай про Макса, братик. Давай. Помоги своей сестренке.

— Теперь про Макса твоего, — ожидаемо сворачивает на нужную тему Витька, — я пробил информацию, ничем помочь не могу тебе. И ему. Наркотики у него нашли реальные, и есть сведения, что это не первый его залет.

— Как?

Я теряю контроль над голосом, говорю звонче и грубее, но Витька не реагирует. Продолжает говорить.

А я — охеревать от полученной информации.

— У него личное дело, Свет, размером с три тома «Войны и мира», или их четыре все же?

— Какое дело?

— Его. Дело. — Он говорит четко, смотрит мне в глаза серьезно. И я понимаю, что да. Правду говорит. И сейчас еще скажет. Что-то, что мне не понравится. Разделит ситуацию на «до» и «после». — Он преступник, Свет. И у него срок есть. Он сидел. Понимаешь?

— За что? — голоса у меня нет, пропадает куда-то. И сердце не стучит.

— Много за что. Угон, кражи, нанесение телесных… Много чего, Свет.

— Но… Но он же… Учился?

— И что? Одно другому не мешает. К тому же, судя по произошедшему, он не учиться к вам пришел.

Ощущение, что я умерла. Вот в самом деле, сердце не бьется, дыхание не чувствуется. И в груди тяжело-тяжело. Словно уже в могиле и землей присыпана.

И в глазах темно.

Витя не врет мне, я знаю.

И ситуация обрушивается всей своей непомерной тяжестью на мои бедные плечи.

Макс… Он ведь не говорил мне ничего про себя. Совсем не говорил! Мы только трахались, как кролики, и болтали о чепухе.

А ведь он вообще не простой. Я знала, видела, но глаза закрывала.

Он работал тогда, в клубе, барменом… Потом дрался за меня, так, что те парни отлетали от него, словно собачонки от медведя… Это навыки, это не каждый…

У него это байк… Откуда деньги на байк и универ? Чем он занимается? Откуда бабки на гонки, на которых я его встретила? На люксовую одежду, на поддержание образа брутального красавчика?

Света, а не дура ли ты?

Дура, ох, дура…

— Но ведь… Это было… Это в прошлом?

Мой голос звучит жалко. И выгляжу я жалко в глазах брата. Сама знаю. Но все внутри каменное. Не шевелится. И губы еле двигаются. Зачем проясняю это все? Зачем цепляюсь еще?

— Не факт, Свет. Понимаешь, у него наркоту нашли. Это не просто так.

— Но Крас…

— Может, и Крас. Но скорее всего, нет. Он появился внезапно, навел мосты среди нужных людей. С Красом он же общался, да? И с другими такими же?