Рыжая птица удачи
Шрифт:
— Но…
— Я всё сказал. Господи, постоянно иду у тебя на поводу, Андрей меня убьёт… Кстати, я надеюсь, ты приедешь на каникулы? Мы ужасно соскучились.
Он ещё что-то говорил, Ника слушала рассеянно, даже отвечала, но теперь перед глазами нарисовались часы, отчитывающие время. Назад.
— Ника! Ты меня слушаешь?
— Да, прости, пожалуйста…
— Я спросил — это всё, что ты мне хотела рассказать?
— Это всё.
— Ну, хорошо. Тогда жду тебя дома, девочка моя.
Ника отключилась первой. Она
Две недели. У нас есть ровно две недели, Пашка.
Дни пролетали за днями, а положение не менялось. Чем больше проходило времени, тем явственнее прорезалось отчаяние. Дмитрий видел, что Павел испытывает нечто похожее. Для него ситуация, которую он не мог «разрулить», всегда была сложна не тем, что проблем много, а тем, что он ощущал собственное бессилие перед ними. Для такого человека, как Феникс, это было особенно тяжело.
О том, что он находится на пределе, говорила не только обострённая чувствительность Дмитрия. Недавняя почти-ссора с Никой была яркой тому иллюстрацией.
…Павел и Ника сидели в гостиной перед головизором. Рита спала. Дмитрий сидел в кресле у её кровати, вяло перелистывая по привычке страницы обновлений «Сетевой биржи труда», и через приоткрытую дверь слушал «Новости Содружества». Он вовсе не собирался подслушивать, но так получилось — сквозь чёткий голос диктора он услышал слова Ники:
— Паша, если с деньгами так трудно, давай, я тоже попробую что-нибудь узнать? Я могла бы взять кредит или из своих…
Павел перебил её, резко, решительно и так громко, что Рита во сне беспокойно заворочалась:
— Ничего трудного! Мы сами разберёмся, спасибо.
— Не кричи, — так же резко ответила она. — Риту разбудишь. И вообще не кричи на меня! Я только спросила…
— Мы в состоянии справиться с этим делом сами.
Раздался звук открывшейся и закрывшейся двери — Павел вышел из комнаты.
Они помирились в тот же вечер, через четверть часа после разговора. Нике, возможно, этот случай не показался странным, но она ещё не слишком хорошо знала Феникса. А для Дмитрия подобное поведение всегда спокойного и сдержанного друга было равноценно нервному срыву. Позволить себе повысить голос в ответ на простое предложение, да ещё и на женщину, да ещё и на любимую… После этого Дмитрий как раз и понял очень отчётливо, что они не просто влипли, а очень сильно влипли. Если даже Пашка так психует.
Время шло, а решения не находилось и не предвиделось. От отчаяния Дмитрий решился всё же пойти к родителям. Он откладывал этот визит до последнего, потому что как бы он ни гордился отличием своего отца от Рандхира Рея, ему всё равно было тяжело просить у того помощи с деньгами после стольких лет самостоятельной жизни. Но больше вариантов не оставалось.
Отец выслушал, покивал и пообещал попробовать узнать о кредите. Кто-нибудь другой подумал бы, что он воспринял просьбу сына как нормальную и ничем не выделяющуюся. Только не Дмитрий. Он отчётливо чувствовал, как шокировала отца сумма, и как удивил сам факт этого разговора. Наверное, именно поэтому он и согласился попробовать помочь, понимая, что если сын пришёл — значит, это серьёзное дело, а не минутный каприз. Дмитрию от таких мыслей даже стало смешно: каприз на миллион евро, это слишком даже для его безбашенной головы.
Через пару дней он снова заехал к родителям, застав на этот раз и маму. Новости были предсказуемы, очевидны и закономерны…
— Да ладно, пап. Ничего страшного. Пашка должен сегодня из двух мест ответ получить. Что-нибудь найдём. — Дмитрий выскочил из-за стола, быстро поцеловал маму и протянул руку отцу. — Не морочьте себе голову. Чтобы такие парни, как мы с Пашкой, да не справились? Ни за что!
Он ещё помахал родителям рукой, безмятежно улыбаясь, но как только двери лифта закрылись, Дмитрий словно выключился. На отца и его связи он надеялся. Зря. Пашка правильно говорит — рассчитывать в этом мире можно только на себя, потому что только ты обладаешь реальной силой что-то изменить, всё остальное — не больше, чем иллюзия.
Выходя из дома, он созвонился с Павлом.
— Глухо, Димка, — ответил тот, не дожидаясь вопроса. — Я был ещё в одном месте. Ну, старые знакомые. Боюсь, нам с тобой даже в рассрочку в долг никто не даст. У нас и правда всего два выхода — убить Фрога и всю его шайку или ограбить банк.
— Дурак ты, Феникс, и шутки у тебя дурацкие, — поморщился Дмитрий.
Павел коротко рассмеялся тем самым недобрым смехом, от которого мурашки бежали по коже, и отключился.
А ведь он прав. Нормального выхода нет. Потому что ни в одном банке не дадут кредит людям, которые и месяца на новом месте не проработали. Есть вариант, который предлагала Ника, по её каким-то каналам найти кредит — так этот упрямец упёрся, как баран: «Сами, сами»… Это в драке около бара можно раскидать шестерых самим. Это обезвредить урода, который готов взорвать полгорода, можно самим. А здесь выхода нет.
— Выход есть всегда, Индиго, — вырвал его из тяжёлого мыслительного процесса знакомый голос. Дмитрий только сейчас сообразил, что последнюю фразу повторяет вслух, в такт шагам.
Он остановился, узнавая.
— Салют! — сказал человек за спиной.
Ну, конечно. Кто ещё это может быть.
— Салют. — Дмитрий обернулся. — Откуда ты взялся?
— Где был, там меня нету… Ну, что, будем стоять на дороге или пойдём куда-нибудь посидим, поговорим? — тот, казалось, искренне был рад встрече.
Он умел улыбаться от всей души, настоящей счастливой улыбкой, за которую его любили случайные девушки, и в искренность которой невозможно было не верить.