Рыжая Соня и Ущелье смерти
Шрифт:
Поутру Север щедро расплатился, и все трое, уверенные, что в этой деревушке их теперь всегда примут с радостью, продолжили путь. Очень скоро лес перешел в заросшие деревьями участки, похожие на небольшие рощи. Постепенно и сами рощи становились все мельче. Между ними заструились текущие с востока речушки, теперь уже все с пресной водой. Путники мчались вперед, радуясь тому, что местность казалась дикой, а еще более — тому, что она изобиловала дичью. Странники уже потеряли счет дням, которые сплелись для них в одну нескончаемую вереницу, наполненную непрерывной скачкой.
Теперь
— Скоро перевал,— сказала в один из дней Соня.— Завтра выберемся на Тракт.
Именно так и получилось на следующее утро, почти сразу после того, как они покинули место ночевки. Здесь отряд невольно остановился, чтобы осмотреться. Как оказалось, даже Север не бывал прежде в этом месте Тракта, и Соня подумала, что это несколько странно, ведь, по его же словам, он много путешествовал. Тем не менее она чувствовала себя на высоте, показывая это великолепие. Тракт тянулся на запад и, пересекая Коринфию, устремлялся к Бельверусу. Разглядывая с ювелирной точностью пригнанные друг к другу полированные плиты, Север восхищенно присвистнул.
— Чтоб мне сдохнуть! — изумилась Гана.— И это называется дорогой? — искренне ужаснулась она.
Прежде из дорог Гана видела только центральную улицу Ямы с загаженными обочинами. Мощенная булыжником площадь казалась ей верхом совершенства, поэтому легко понять, насколько ее поразило увиденное. Девушка без устали бродила по гранитным плитам, пытаясь найти хоть травинку, проросшую сквозь стык, и не могла ее отыскать.
— Чтоб мне сдохнуть,— в который уже раз повторила она, вскакивая в седло, и направилась следом за своими спасителями.
Весь этот день ушел на дорогу через Карпаши. Несмотря на то что Вестница проверила путь, а волки бежали впереди, Соня всерьез опасалась напороться на шайку Кривого Тугуна. Она не общалась с промышлявшими разбоем и убийствами грабителями и потому не рассчитывала на особое к себе отношение. Не помогла бы и выучка Севера. Соня знала, что разбойники расстреливают свои жертвы из луков, а потом просто добивают раненых. Но, как и на пути в Логово, они не встретили никого.
«Впрочем,— подумала она,— вряд ли это можно назвать удивительным. Кривой Тугун промышляет на Тракте, только когда всерьез рассчитывает на жирный куш. А это обычно караван из Бельверуса или Шадизара, и время его выхода, хоть и держится в тайне, известно всем».
К вечеру, когда солнце уже садилось за уходившие на юго-запад отроги Карпашских гор, они достигли наконец конца перевала и попали в Замору. Соня тут же направила маленький отряд на восток, и они скакали почти до захода солнца. Зато отсюда город стал виден как на ладони.
— Чтоб мне сдохнуть…— опять прошептала Гана, уставившись неподвижным
— Кр-рау! — подражая ее интонациям, изрек вороненок.
Стены города не производили такого неизгладимого впечатления, как наружные укрепления Нумалии, зато они оставляли открытыми для обозрения гигантские купола храмов, расписанных разноцветной глазурью, громады дворцов и шпили, гордо устремленные в высокое небо.
Соня с Севером переглянулись и начали расседлывать коней, а Гана так и осталась в седле. Она смотрела и не могла насмотреться. Губы ее что-то беззвучно шептали, и Соня не могла понять, то ли это молитва, то ли ругательства. Восторг ее подруги мог проявиться в самой неожиданной форме.
Спать легли сразу после ужина, и сон мгновенно сморил всех троих. На ночь по-прежнему ложились все вместе: хотя солнце продолжало палить днем, ночью приближавшаяся осень давала о себе знать даже здесь. Север не без иронии отметил одну мелочь: после первой же совместной ночевки Соня закрепила за собой место между ним и Ганой. Однако даже шутить по этому поводу он не пытался, слишком хорошо зная, что может сделать его вспыльчивая возлюбленная.
Ночь пролетела как один миг. В это утро рыжеволосая красавица проснулась еще до зари. Быть может, причиной тому послужила близость Шадизара — города, в котором она провела последний год и который стал ей почти родным. Она вспомнила собственные слова о том, что дом — место, где тебя любят, и задумалась.
Любят ли ее здесь? Она, безусловно, могла рассчитывать на признательность Саиба. Вполне вероятно, он и любил ее по-отцовски, но кому, кроме тавернщика, она позволяла хотя бы изредка заглянуть себе в душу? Пожалуй, никому. Более того, она старательно избегала сближения с кем бы то ни было, опасаясь ненужных привязанностей. Находясь в центре всеобщего внимания, она предпочитала оставаться одна. Такое положение не позволило ей обзавестись друзьями, зато врагов она имела немало. Возможно, даже с избытком.
И все-таки четверо мужчин и одна женщина стали для нее неожиданно близкими, и ко всем она прикипела душой, пока они пробирались в Логово. Но, как видно, Рок по-своему распорядился ее будущим. То же самое Логово, что свело ее с друзьями, погубило троих, а еще двоих безжалостно выбросило из ее жизни…
И все-таки она сейчас вспомнила Логово с теплотой, которой и сама от себя не ожидала. Что же происходит?
Дом — это место, где тебя любят…
Логово — место, где ее ненавидят…
Так почему же она вспоминает о нем с таким особым, похожим на грусть чувством? Не потому ли, что там нашла свою любовь? Она с нежностью посмотрела на Севера и досадливо закусила пухлую губу: проклятая девчонка уже прилепилась к руке ее любимого, и Соня готова убить ее за это! Красавица через силу заставила себя улыбнуться.
Недаром говорят, что от любви до ненависти один шаг. Теперь она ясно почувствовала это и поняла, что если любовь к Северу когда-нибудь и покинет ее сердце, то лишь когда ее вытеснит ненависть! Нет, только не это… Она отстоит свое чувство, чего бы это ей ни стоило!