Рыжее братство. Трилогия
Шрифт:
– Не передумаю. Впрочем, если в пути я случайно столкнусь с проблемой, требующей твоего вмешательства, то могу разобраться, только уж извини, если разбираться буду посвоему и не так, как хотелось бы тебе! – объяснила я, откровенно любуясь совершенным телом бога и гадая, отчего меняется оттенок света, исходящего из его глаз.
– И что ты хочешь взамен? – осведомился Гарнаг, кажется настроившись поторговаться.
– Ничего. – Я удивленно пожала плечами. – Не поступаю к тебе на службу и не требую платы. Понятно, у бога предостаточно работы, поэтому
– Смелость, сила, благородство, мудрость, – задумчиво промолвил Гарнаг и поклонился мне как равной. – Этому миру несказанно повезло, что ты решила начать свою дорогу с него. Служительница, я принимаю твое предложение с благодарностью!
«Я решила! За меня, блин, решили!» – мысленно хмыкнула, припоминая первое свое явление на полянке, но ответила:
– Пожалуйста. – Мне почемуто стало неловко от похвалы, куда более неловко, чем тогда, когда бог пытался заигрывать, чтобы переманить меня на свою сторону. – Эй, а Темный Менестрель тебе, часом, не родственник?
– Брат мне Бродяга Дирамант. Что, песенки понравились? – хмыкнул бог чуток ревниво и тут же, будто ветерок сдул мимолетное недовольство, улыбнулся, лукаво спросил: – А как сундукто, по вкусу пришелся?
– Так это твоя работа?
– Нет, Миранды. Она к эльфам особо благоволит, а ты их роду такую защиту обеспечила, едва в Лиомастрии объявиться успела, да еще излечением занимаешься, к тому же ее честь перед усомнившимися отстаиваешь, – обстоятельно объяснил мотивацию подарка Гарнаг.
– Тогда ей большое спасибо передавай, если не затруднит, – пылко попросила я.
– Девчонка, – снисходительно бросил тот, – пустяковая игрушка и песенки для тебя дороже внимания божества.
– Практичный подарок, подаренный в благодарность, и колыбельная песня признательности мне дороже намерения соблазнить и использовать в своих, пусть даже самых благородных, целях! – с иронией ответила я, глядя прямо в невероятные желтые глаза Гарнага. – Разве это не справедливо, бог справедливого суда?
– Да, справедливо, – нехотя вынужден был признать тот, поскольку я потребовала прямого ответа.
– Наверное, иногда до смерти надоедает чувствовать везде и всюду справедливость и поступать соответственно, – сказала сочувственно.
– Достает, – задумчиво, с какойто застарелой усталостью кивнул Гарнаг и неожиданно вскинулся: – Ты жалеешь меня?
– Надо же хоть комунибудь пожалеть, – пожала я плечами и похлопала собеседника по крепкой как камень руке. – Ято не бог справедливого суда и посочувствовать могу.
– Я слышал твой разговор о справедливости и милосердии, магева Ксения, – вновь задумчиво ответил мужчина. – Ты странно судишь, но лжи в твоих словах нет.
Улыбнувшись Гарнагу, не удержалась от сладкого зевка.
– Идика спать, магева, Кейсантиру мое приветствие. – В голосе бога послышалось чтото схожее с заботливой снисходительностью.
– Ага, спасибо, что зашел, приятно было познакомиться. – Еще раз сладко зевнула и прихлопнула комара, назойливо, как постылый ухажер, зудящего над ухом.
Странное дело, пока мы трепались с божеством, ни один гад не смел приблизиться. Зато стоило богу справедливого суда покинуть наш лагерь, кровопийцы ринулись в массовую атаку. Интересно, до этого мига они сидели в засаде, кружили на почтительном расстоянии, отпугиваемые аурой Гарнага, или жрали его самого как более деликатесного?
Я на ощупь возвращалась к своему ложу, без суперподсветки бога ориентироваться в ночном лесу оказалось затруднительно. Звездного света хватало только на то, чтобы не свалиться в тлеющий костер и на сладко спящих мужчин. Ой, а спалито не все!
– Магева? – Даже не шепот, легчайшее дуновение в ночной тиши донеслось со стороны Гиза, он бесшумно приподнялся на подстилке. Темная тень.
– Гиз? – присев на корточки, тоже таинственным шепотом, чтобы не будить остальных, отозвалась тут же.
– Что произошло? Я не мог проснуться, как под сонным заклятием находился. – В сдержанных интонациях киллера слышались недоумение пополам с настороженностью.
– Гарнаг заходил поболтать. Все в полном порядке, спи дальше, – шепнула Гизу на ухо, подивившись чуткости киллера. А с другой стороны, чему удивляться? При его опасной работе все инстинкты и чувства должны работать с утроенной силой, обеспечивая выживаемость и успешную карьеру хозяину. Моей щеки случайно коснулась мягкая прядь волос Гиза, почемуто смутившись, хоть и не случилось ничего зазорного, я отодвинулась.
– Ясно, – отозвался мужчина и замолчал. На этой интригующей ноте, пока не перебудили весь лагерь, мы закончили болтать.
Матрас показался мягче пуховой перины, я до кончика носа завернулась в теплое одеяло из эльфийской шерстяной паутины. Вот теперь не достанет ни один комар! И тотчас заснула так крепко, как будто тоже попала под власть чар.
Утром меня разбудили не ласковые лучи солнышка, щекочущиеся крылышки Фаля или соблазнительные ароматы готовящегося завтрака, хотя все эти компоненты плюс задорное пение птиц присутствовали в реальности, причем пернатые надрывались так, будто вознамерились оглушить нас в отместку за какието преступления. Нет, я проснулась от тихого спора в дальнем конце поляны.
– …Просмотрели? Быть того не может! – твердо заявлял встревоженный Кейр.
– Ну мало ли, – исполнял роль сомневающегося скептика Лакс. – Вдруг этот след только поутру проявляется? Гиз, а ты как думаешь, какой художник листовицу «украсил»?
– Я ничего не видел, – привычно ушел от прямого ответа на вопрос киллер, не солгав ни единым словом.
Распространяться о визите Гарнага мужчина не собирался. Вот это мужество: такую тайну хранить! Меня бы, например, точно распирало, а он о пустяках болтает и ни гугу о главном. А ведь Гиз прав, не его тайна, значит, не ему и откровенничать.