Рыжее братство. Трилогия
Шрифт:
– И флаг им в зубы, – резюмировала спокойно, ибо ни сейчас, ни потом не собиралась связывать свою судьбу с кочевниками Бореи, и велела: – А теперь все, кто не желает взойти на костер вместе с Листом и его убийцей (красная маленькая змейка все еще обвивала переднюю ногу бедолаги!), три шага назад, я начинаю.
Вот оно, преимущество магевской должности! Уговаривать меня не возбранялось (демократия и плюрализм мнений!), зато, когда дело доходило собственно до процесса колдовства, никто рисковать не желал. Мужчины синхронно и молча раздались в стороны. Я, как и обещала, начала с мер предосторожности. Для начала окружила место сожжения умозрительным кругом
– Холодно, а вокруг Листа ледяной купол, – удивленно констатировал Кейр, чувствуя влияние руны льда благодаря заколдованному медальону.
– Это для того, чтобы не было слишком жарко потом, – не без ехидства объяснила я и призвала кано. Не костерок, не огонек, а палящее пламя, как в крематории. Пусть от несчастного коня останутся не жженые кости и горелое мясо, а лишь чистый пепел.
Находясь вне круга, не чувствовала жара, зато прекрасно видела, как взметнулось неистовое пламя и спустя минуту опало, в круге больше не было травы, ровным тончайшим слоем лежал серый снег. Я опустила защиту, и ветер взметнул пепел.
– Ну вот и все, – оповестила об окончании магических действий общество, замершее в минуте молчания по животине. – Поехали, что ли?
Вид мертвой лошади малость пошатнул мой неувядающий оптимизм, но теперь, когда Лист обернулся ветром и пеплом, стало всетаки легче и спокойнее. Бурас терпеливо выдержал процесс седлания и подгонки сбруи под его габариты. Мы снова выехали на дорогу, численность отряда осталась прежней, хоть нижний состав и поменялся. Безвременная кончина Кейрового жеребца словно выкупила нам тихий и спокойный путь. Никаких происшествий не случалось практически до самого Ланца. Я уже почти расслабилась, когда впереди послышался заунывный, исполненный беспросветной, черной тоски вой. Он длился и длился, казалось, никакие глотки и легкие неспособны издать такой звук, он доносился из самой преисподней, где адские псы, товарищи этого «певца», рвали на клочки души грешников.
– Смерть накликает! Вот оно, видение твое! – шепнул побелевшими губами Кейр.
– Ага, видение там или не видение, – стряхивая с себя невольный ужас, бодро согласилась я, – только если какая сволочь до того животинку довела, что она так орет, будто в проклятие рода Баскервилей играет, точно порву, как Тузик грелку, пусть и не член Общества защиты животных!
Завой кто так в сумерках, я бы тоже начала перебирать в памяти истории о сверхъестественных созданиях, но, пока было светло, следовало поискать более рациональное объяснение в духе старины Холмса. Ох, любила я в детстве рассказы об этом музыкантенаркомане.
– Ты думаешь, воет живой пес? – догадался Лакс, утихомирив перепуганного коня. Родство с эльфами помогало рыжему пройдохе находить общий язык с животными и, полагаю, немало послужило ему в противозаконных делишках.
Лошадь, без сомнения, животное нервное и чуткое, но его страх для меня не индикатор сверхъестественности. Сильный резкий звук способен напугать кого угодно, не только обычное четвероногое, я сама както раз среди ночи проснулась в холодном поту, когда мобильный телефон завопил голосом Шакиры. Ох и досталось одному в моральном смысле козлу мысленно и на чистом русском за мою побудку! Думаю, он вообще зарекся звонить по ночам кому бы то ни было, не то что телефоны путать. А мобильник я с той поры ночью на виброзвонок ставлю.
Самым спокойным и несуеверным из нашей компании оказался, как вы догадались, Дэлькор. Фаль вздрогнул у меня на плече, а жеребец даже ухом не повел. То ли в самом деле знал, кто голосит, и не видел для себя великолепного опасности, то ли настолько верил в меня, дорогую хозяйку, что опять же не волновался.
– Не знаю, Лакс, как вообще в ваших краях определить раз и навсегда, кто живой, а кто нет. Волшебный мир. Право слово! Однако кем бы ни было это создание, оно мучается, значит, чувствует и страдает, поэтому для меня оно живое. Другим своего мнения не навязываю. Сейчас разберемся, – ответила я и призывно посвистела, так, как обычно звала бабушкиного пса.
Кусты справа пошли мощными волнами, мы слышали только их шелест, чуть более сильный, чем на ветру, потом легкая рябь прокатилась по высокой, пропыленной траве, и на обочину выбрался громадный, с пони ростом, черный пес. Встряхнулся и в несколько неслышных прыжков, будто и впрямь был призраком, отмахал до нашей группы.
Я соскочила со спины Дэлькора, присела на корточки, потормошила жесткую шерсть на загривке пса и весело заговорила:
– Привет, приятель, а где же ты хозяина потерял? Неужели Кейсар гдето поблизости шастает, очередного беглеца ищет?
Вместо ответа пес жалобно заскулил и ткнулся холодным мокрым носом мне в грудь, едва не свалив с ног. Здоровенный, угольночерный, с мощными высокими лапами, широкой грудью и челюстью крокодила, он умудрялся выглядеть глубоко несчастным и потерянным, словно новорожденный котенок.
– Значит, не шастает, – озадаченно нахмурилась я.
– Бедный песик, – всхлипнул чувствительный к настроению других Фаль и уронил несколько крупных, почемуто нежноголубых слезинок на мою золотистую блузку. Интересно, отстирываются ли слезы сильфов?
– А ведь это псина Дерга, – удивленно выпалил Кейр и сплюнул в траву. Перестать пугаться неведомого ужаса – прекрасно, вот только узнать, что его причиной была пусть и весьма крупная, но в остальном самая заурядная собака – несколько неловко, особенно для телохранителя.
– Чтото стряслось, такие псы просто так не теряются, – хмыкнул Лакс.
– Выясним, – объявила я и, ободряюще потрепав собаку по умной голове, скомандовала: – Ищи хозяина! Веди нас!
Вместо того чтобы развернуться и нырнуть обратно в траву, пес коротко взлаял и стрелой понесся вперед по дороге, как раз туда, куда мы ехали. Как и прежде, передвигалась громадина совершенно бесшумно, наверное, собака была черным ужасом преступного мира, не менее славным, чем ее владелец. Неотвратимым и неумолимым, теряющимся во мраке ночи и возникающим из него столь же внезапно. Таких клыков стоило бояться!
Уж когокого, а Дэлькора не нужно было понукать. Бег наперегонки с черным псом он воспринял как прекрасную возможность слегка поразмяться, обогнав наконец своих медлительных коллег. Непроходимая печаль, излучаемая псом, сменилась некоторой дозой здорового азарта, каковой всегда охватывает сильные и здоровые создания, занимающиеся спортом ради самого спорта, а не в жажде медалей и славы.
Не скажу, будто остальные участники гонки одобрили резко возросший темп движения, но останавливаться и устраивать коллективный диспут на тему приемлемой скорости передвижения я не стала. По прикидкам Кейра да по количеству людей, убиравшихся с дороги пред нашей кавалькадой, Ланц все равно был уже близко, так почему бы не погонять напоследок?