Рыжее наказание для плохих мальчиков
Шрифт:
Норлинг последний козел, раз положил начало этой войне против кошек. Как можно истреблять этих прекрасных мурчат?! У него нет ни ума, ни сердца!
— Это что, настоящая кошка? — Появление Ранстора заставило котенка перепрыгнуть с моих колен в объятия хозяйки, которая тут же прижала его к себе и отвернулась, пряча от принца.
Я подскочила на ноги и обернулась.
— Ты его напугал!
Ранстор задержал на мне взгляд. Секунду просто смотрел, потом улыбнулся:
— Красиво.
Девушки только закончили с косичками, и теперь я
— Я просто купался на источнике. Шел мимо, решил заглянуть узнать, все ли в порядке, — оправдался он, а я скрестила руки на груди, скривив уголок рта.
Мог бы не вешать лапшу на уши. Явно заявился поглазеть на полуголых женщин. Даже сам не стал особо одеваться. Только тонкие подвернутые брюки поверх мокрого тела. Голый торс, прилипшие к шее волосы и полотенце через плечо.
— Майра, можешь не бояться, — сказала я. — Его высочество всю жизнь мечтало увидеть настоящую кошку. — Я шагнула вперед и, проходя мимо Раснтора, шикнула ему: — Надеюсь, он исцарапает все твои кубики. Спокойной ночи, девочки! Увидимся утром! — добавила уже громче и направилась к нашему с Иганом дому, оставляя за спиной полившиеся рекой сладкие голоса покоренных обаянием принца девушек.
Представляя, как он будет тискать котенка, заодно клея себе девиц, зубы до скрежета стиснула. Обделенные мужским вниманием, они всей толпой с радостью обогреют его в эту ночь. А он, как нарочно, по погоде обнаженный появился из темноты. Всем своим видом продемонстрировал, что ему не страшны холодные синларские ночи. На всех огонька хватит.
Запнувшись о корягу на тропинке, едва не упала. Спасли чьи-то жадные руки, подхватившие за талию и резко дернувшие меня назад. Лопатками прижалась к твердой мужской груди и ощутила его рваное дыхание на своих ушах.
— Приревновала? — смакуя каждый звук, прошептал Ранстор, сильнее прижимая меня к себе.
От его алчущих объятий у меня кишки скрутило. Едва косточки не затрещали. Слишком загребущими оказались его руки, да и на аппетит этот принц не жаловался. Тот еще прожорливый боец, хоть в войне, хоть в любви.
— Еще чего! — усмехнулась, вложив в свой тон максимум небрежности и скуки. — У вас проблемы с самооценкой, ваше высочество. Она завышена.
Развернув меня к себе лицом, он облизнулся, посмеиваясь.
— Ты всегда была остра на язычок. А с этими косами еще и выглядишь воинственно.
— Да и настроена я агрессивно, — похвасталась ему своей готовностью отбрить его.
Правда, Ранстора мое признание ничуть не оттолкнуло. Не зашли ему неудовлетворенные гостьи. Потрепался с ними. Может, и пытался заарканить парочку, но что-то пошло не так. Я сидела в нем червоточиной. И не знаю, гордилась я этим, или боялась.
— От тебя теперь все будут без ума. Устоишь? — хмыкнул он, обволакивая мое лицо своим взглядом, словно смазывая сладким кремом.
— Я ничего не сделала, чтобы все вдруг с катушек слетели.
— Ты спасла Синлар. Солдаты даже выступили в мою защиту, когда Тартис собрался вернуть меня в клетку. Они молчат. Не признаются вслух, но я-то знаю, что зерно веры в Шрайка уже дало в них ростки. К нашему прибытию к побережью Северного Полесья за тебя выступят горой. И мое войско, и эти боевые девчата.
— Не за меня. За Шрайка.
Ранстор поджал губы, ничего на это не ответив. Его взгляд стал проникновенным, пополз вниз — на ключицу, плечи, обтянутую тонкой тканью платья грудь. Горячие ладони властно разместились на талии и пояснице. Дыхание отчетливо сбивалось от захватывающего его волнения.
Я кожей чувствовала, как он борется с самим собой. Он состоял из частей, противоречащих друг другу. Одна оставалась верной деду. Другая лезла в защиту войска. Третья жаждала меня — обладать мной, подчинить, отнять у Игана, сделать своей навеки. Но какие бы попытки унизить или даже уничтожить это третье «я» он бы ни предпринимал, идея, засаженная в его голову, с каждым днем становилась сильнее. Его бомбило, когда он видел нас с Иганом. А еще он явно ненавидел себя, что не мог переключиться на других девушек.
— Я тебе сейчас кое-что скажу, а ты пообещай выслушать, не перебивая, — неожиданно сказал он, став на мгновенье мягче. — Когда ты появилась на Синларе, я увидел в тебе оружие против деда. Представил, как подпортил бы монаршую репутацию, подарив трону наследника от женщины-кошки. А чтобы не привязываться к тебе, решил обойти всю романтику стороной.
— Да, я помню, как ты подстроил мою встречу с Иганом, чтобы я узнала у него о своей овуляции, — напомнила я с обидой.
— Я не знал, что я бесплоден. Я же никогда раньше не планировал детей. Не было возможности проверить. А сейчас я, как никогда, жалею об этом недостатке.
— Ну да, — горько усмехнулась я, — позлить деда не получится.
— Не поэтому, а потому что из-за моего бесплодия шансы Игана удваиваются. В тебе же заложено материнство. Ты на подсознании ищешь самца, способного подарить тебе ребенка. К нему тебя тянет, каким бы он ни был. Слабый, робкий, неуклюжий, нерасторопный, кривой, косой, располовиненный. Ты будешь цепляться за него, даже если придется ждать его с очередного похода, в одиночку справляясь с домом и детьми.
Досада, с которой говорил Ранстор, саднила больнее ножа. Я была уверена, что он напал снова трахнуть меня, и не была готова к его исповеди.
— Зачем ты говоришь все это, если изначально видел во мне оружие против Норлинга?
— В какой-то момент я понял, что ошибся. Я не хочу что-то доказывать деду, воевать за корону, производить на свет его наследников. Я просто хочу хоть на мгновенье почувствовать, каково это — когда тебя любят.
— За твоей спиной полураздетые амазонки, заряженные расстрелять тебя стрелами своей любви.
— Они видят во мне принца. Вот что их возбуждает. Ну и голод, который толкнет любую из них даже под коня. А ты не такая… Ты избирательна.