Рыжее пророчество
Шрифт:
Мы опять дружно помолчали, после чего я выдвинул новое предложение, как бы меня показательно наказать.
– А давайте будем бить меня рублем?
– Это еще как? – удивился Бодун, – мешком с червонцами да по голове, что ли?
– Да нет, мешком, пожалуй, не стоит. А вот лишить меня жалованья за год-другой можно.
– Не смеши меня! Давеча казначей заходил, сетовал, что ты который месяц за этим самым жалованьем не являешься. А ты говоришь – рублем!
– Ябеда, – огрызнулся я.
– Он не ябеда, а преданный делу человек. Тебе что, деньги
– А зачем они мне? – пожал я плечами.
И опять наступила пауза, в продолжение которой мы оба лихорадочно думали, что бы со мной такое сотворить.
– Может, тебя какой недвижимости лишить? – задумчиво протянул князь.
– Точно, лишите, – обрадовался я, но тут же сник, – только у меня и нет ничего, терем-то Антипа, да к тому же разрушен на две трети.
– А я же тебе в прошлом году имение жаловал? – не сдавалось руководство.
– Так я его тогда же назад в казну и отписал. На кой мне такая головная боль? А если за город захочется, можно к Симе махнуть.
– Но хоть что-то у тебя есть? – чуть не взмолился Бодун.
– Семья, – откровенно сказал я, чем поставил бывшего дебошира в тупик. После такого ответа он окончательно сник и тяжело вздохнул.
– Развяжи меня, что ли, – просительно потребовал он.
Немного посомневавшись, я выполнил его пожелание, и вскоре мы уже сидели на полу подле трона плечом к плечу, словно и не было никакой потасовки. За что я люблю Бодуна, так это за отходчивость.
– А вот у меня нет семьи, – хмуро выдавил из себя правитель.
– А Феликлист? – нашелся я, уже догадываясь, куда это он клонит.
– Не смеши меня, – отозвался Бодун.
Мы помолчали, думая каждый о своем. И мне в голову пришла замечательная идея, чем я тут же поделился с руководством:
– Знаю, как меня наказать! После того как я разберусь со своими делами, вы осерчаете, отдалите от себя и отправите ловить беглую преступницу Сантану. А уж я расстараюсь, найду, да и поговорю с ней по душам.
– Точно! – обрадовался Бодун. – Ты ей скажешь…
– Да знаю я, что ей сказать, – отмахнулся я. – В делах сердешных мне равных нет, могу из камня слезу выжать.
– А потом?
– Потом сообразим очередную амнистию, проведем несколько показательных акций, вернем ей растраченный авторитет и восстановим на троне. Конечно, при условии, что она раскаялась и не возьмется за старое. А что-то мне подсказывает, что не возьмется.
– И это все реально?
– Конечно, реально, – пожал я плечами. – . Провернем все в лучшем виде, не извольте сомневаться.
Как мало человеку нужно для счастья – только глоток надежды. Так мало и так много. Совсем недавно передо мной бушевал сумасбродный правитель, а сейчас на меня смотрел простой человек, который очень хотел быть счастливым.
– Ты не поверишь, Даромир, но до сих пор забыть ее не могу. Может, это зелье приворотное до сих пор действует?
– Нет, это не оно, – успокоил я князя, – тут никакого колдовства, простые человеческие чувства.
– А люди не будут смеяться? – спохватился Бодун. – Я, почитай, уже не мальчик, а все туда же, любовь!
– Не будут, – отмахнулся я, – и вообще, любовь – это такое блюдо, что с годами становится еще более насыщенным и ароматным. Вона моя Сима с Серогором…
Каюсь, я поступил некрасиво по отношению к своей кормилице и наставнику. Без их разрешения красочно рассказал постороннему человеку все, что видел, когда с Селистеной приперся на днюху моей бабаньки. Но, во-первых, с князем, как с пациентом, – совершенно откровенно, во-вторых, Бодун чужие тайны хранить умеет, а в-третьих, я почему-то был уверен, что и Симочка, и Серогор в подобной ситуации дали бы мне добро на раскрытие семейных тайн (исключительно в профилактических целях, для укрепления вертикали власти).
Я опять угадал, и, выслушав рассказ о том, какие страсти кипят в отношениях моих старичков, Бодун совершенно успокоился и расслабился. Удовлетворенный произведенным эффектом, я засобирался домой. Но для начала нужно утрясти бюрократические моменты.
– Так я беру отпуск за свой счет?
– Бери, – отмахнулся князь.
– На месяц, – уточнил я.
– На неделю.
– На три.
Как я и рассчитывал, сошлись на двух.
– Но чуть только новости – сразу ко мне с докладом! – встрепенулся Бодун. – И не Антип, а именно ты. У тебя небылицы лучше выходят, веселее.
Я хотел было обидеться, но передумал. Смысл? В городе и так все знают, что правдивей меня нет на свете боярина. А уж коли где и привру, так исключительно для красоты повествования.
– Ладно, обещаю, – буркнул я в ответ, – но только и вы, ваша наиярчайшая пресветлость, обещайте.
– Что обещать-то? – напрягся Бодун.
– Что организацию мальчишника перед возобновлением брачных уз доверите мне.
Князь одарил меня мечтательнейшей улыбкой, крепко пожал руку, и я покинул в пух и прах разгромленное помещение. Избежав рукоприкладства и восстановив твердую власть на троне. Правда, остается вопрос, в какой стороне мне искать Сантану, ну да ладно, как-нибудь справлюсь и с этим. Подключу Симу, Серогора, небось не откажут мои шустрые старички в эдакой мелочи. Они как-никак сами заинтересованы, чтобы их замшелый любовный треугольник наконец-то прекратил свое существование.
Как я ни старался улизнуть из дворца, минуя Азнавура, этого мне так и не удалось. Ушлый помощничек, зная мои уловки, караулил меня не с парадного хода, а все у той же тихой калиточки. Я от щедрот своих тут же предложил ему отпуск с содержанием на две недели, так этот умник, вместо того чтобы обрадоваться, как любой нормальный человек, надулся что тебе крыс на рис и гордо заявил мне, что отдыха не заслужил и остается при моей персоне. Так и сказал: «персоне». Терпеть не могу, когда меня, любимого, этим словом обзывают, есть в нем что-то кислое и надменное, то есть меня никаким боком не касаемое.