Рыжеволосая девушка
Шрифт:
Мэйсфелт так и сидел с застывшей гримасой смеха на лице. Когда я кончила, он колко заметил:
— Что вы знаете, госпожа С., о моей морали? Вам незачем делать мне выговор. Вы добровольно пришли сюда, чтобы выполнять наши поручения. Инженер Каапстадт уже говорил вам однажды по другому поводу, что мы не обязаны отчитываться перед вами в наших намерениях и объяснять вам характер связей, которые мы поддерживаем. Если вы боитесь, то скажите об этом. Но не разыгрывайте возмущения, это вам не к лицу!
Магистр Паули теперь действительно поднялся
— Мы не боимся и никогда не боялись, — сказала Ан, которая до сих пор не вмешивалась в разговор. Паули тщетно делал знаки успокоиться. — А вы знаете, что значит находиться в пути четыре-пять часов с пустым желудком, на велосипеде, больше похожем на проржавевшую кофейную мельницу, выбившись из сил… и, главное, рискуя своей жизнью ради ящичка с сигарами?
— Дело не в сигарах, — вдруг сказал Каапстадт, нарушив свою упорную неподвижность и вставая со стула. — Вы понимаете это так же хорошо, как и я. Эти сигары знаменуют собой нечто более существенное, помогают нам, всему движению Сопротивления… Радуйтесь, что они у нас есть. Если бы вы знали, чего мы добились при помощи сигар, то вы заговорили бы по-другому.
— Надеюсь, — ответила я. — Но я никогда еще не видела, чтобы хоть один из наших друзей благодаря чудодейственным сигарам вырвался из лап немцев.
Ан, Тинка и я тоже встали. Теперь все стояли. Комната словно превратилась в пороховой погреб — того и гляди грянет взрыв.
Паули на момент крепко сжал губы. Мне казалось, что он сейчас рявкнет, как майор на плацу. Вместо этого он сказал с каким-то натянутым, неестественным смешком.
— Дамы и господа… Мне думается, что настроение в этой комнате слишком раскаленное и с языка слетают слова, которых рассудок не в состоянии больше контролировать… Предлагаю прекратить дискуссию.
— Я согласна, — заявила я. — Считаю необходимым, однако, сказать еще одну вещь: в свое время мы просили дать нам новые револьверы, во всяком случае, доброкачественные… Инженер Каапстадт тогда сказал, что наши револьверы еще вполне пригодны для дела, которое нам поручено.
— И это было верно! — перебил Каапстадт со свойственной ему бесцеремонностью.
— Возможно, — ответила я. — Думаю, однако, что мы могли бы убрать мадам Шеваль, будь у нас лучшие револьверы. А этот старый хлам на таком расстоянии не действует.
Я показала свое оружие. Мэйсфелт недоверчиво поглядел на него, хотя видно было, что револьвер старый и изношенный. Каапстадт кусал губы. Паули прищелкнул языком: — Вы и правда так думаете, госпожа С.?
— Ханна
— Конечно, — подтвердила Тинка. — Пустые желудки, бесконечная езда на велосипедах, а тут еще револьверы, которые годятся лишь на свалку… И вы еще ожидаете от нас чудес!
Паули поглядел на Каапстадта — Что думаете вы, инженер?.. У нас есть еще в запасе?
Я быстро перебила его; и сама удивилась, как сурово звучал мой голос.
— Благодарю вас, господин Паули… В этом нет больше надобности. Совет Сопротивления временно запретил нам стрелять… Именно так нам было сказано. Будем выполнять другую работу.
— Как? — воскликнул Мэйсфелт. — Покинуть нас в такую минуту?
На его лице явно отразилось разочарование. Если двое других тоже были разочарованы, они, во всяком случае, сумели не подать вида.
— Не сомневаюсь, что вы говорите правду, — протянул Паули, улыбаясь своей широкой покровительственной улыбкой. — Думаю, мы все вас понимаем… Очень жаль, что мы лишаемся вашей помощи, хотя, как вы говорите, только на время… Я понимаю также, что иногда необходим отдых.
— Присоединяюсь к вышесказанному, — заявил Каапстадт. — Вы вполне заслужили отдых… а теперь, после неудач последнего времени, больше чем когда-либо. Надеюсь, что скоро вы вновь появитесь у нас и в прежней великолепной форме… Обещаю вам, что пересмотрю вопрос о револьверах.
И он улыбнулся самой любезной улыбкой, на какую только был способен.
Мэйсфелт отвернулся. По-моему, он что-то пробормотал себе под нос.
Паули проводил нас до двери. Пожал нам руку. Затем вышел на лестничную площадку и крикнул вниз:
— Маартен! Как у вас там в кухне? Найдется ли еще кусочек съестного для наших голодных гостей?
Мы уже спустились с лестницы. Я чувствовала, что этим выражением «голодные гости» магистр Паули хотел отомстить нам напоследок. Так выпроваживают из богатого дома бедных родственников. Мы были для него жалкими бедняками, которых собственная организация не в состоянии накормить. Я услышала, как Тинка рядом со мной тихо пробормотала:
— Чтоб ему пусто было!
Когда мы проходили по холлу, Маартен высунул голову из-за кухонной двери:
— Сегодня у нас, дамочки, лущеный горох. Мясом даже не пахнет…
Я сделала вид, будто не слышала. И пошла к выходу. Ан и Тинка последовали моему примеру. Достав из сарая свои велосипеды, мы проехали по тропинке между сосен, свернули на дорогу и, ни слова не говоря, направились домой.
Хаос
Мракобесы, пытавшиеся установить в Европе самый жестокий и бесчеловечный режим, видели, что им грозит полная катастрофа.
В Германии пылали пожары. Американцы и англичане, которые никак не могли схватить за шиворот немцев на земле, с тем большей яростью обстреливали их с воздуха. Тонны и тонны бомб сыпались дождем на немецкие города, на узловые станции, на заводы.