Ржавчина
Шрифт:
Григ вставил магазин на место и неслышно положил автомат.
Сталкер сел, натянул ботинки, которые сам не помнил, как снял, дернул самозатягивающиеся застежки, поднялся на ноги и подошел к окну.
Он старался ступать беззвучно не потому, что боялся тех, кто находился в соседней комнате. Нет – если ему оставили заряженное оружие, значит, он у друзей. Но, прежде чем говорить с кем-то о чем бы то ни было, Григ хотел попытаться сам во всем разобраться. Ну, пусть не во всем, так хотя бы в общем.
Что произошло вчера ночью?..
На улице стояла хмарь беспросветная. Небо
Видимо, выстрел бомжа спровоцировал ту страшную трансформацию, что начала происходить с Васькой, когда картечь разворотила ему лицо. Не случись этого, тварь бы так и оставалась у парня внутри. И неизвестно, когда показалась бы наружу.
О том, что она собой представляла, Григ даже думать не хотел. Какой смысл? Придумать можно было все, что угодно. А вот правду, если верить Косте Дум-Думу, знали всего несколько человек в руководстве «Скейлс». Хотя то, что они знали истинную причину случившегося, вовсе не означало того, что они могли объяснить произошедшую с парнем трансформацию. Они создали монстра, которого не могли контролировать. Как всегда.
Когда Григ понял, что ему не удастся убить чудовище, он попытался убежать.
Что ж, вполне нормальный, можно даже сказать, оправданный в такой ситуации шаг. Героем стать не так уж сложно. Мертвым героем – вообще пара пустяков. Но кому это нужно? Только тем, кто слагает о героях легенды. Но если в обычной жизни всегда есть место подвигу, то в Зоне этого места нет. Здесь невостребованные герои мрут, как мухи, застрявшие между оконными стеклами. А имена их забываются быстрее, чем кто-то другой сносит оставшиеся от героя сапоги. Вот Пеккера еще долго поминать будут, а уж он-то точно не был героем.
Григ побежал, следуя за пляшущим впереди индикатором Виолетты. В который уже раз машинка спасала ему жизнь? Сама Виолетта эти случаи не считала, а Григ давно со счета сбился.
Сталкер бежал, уверенный, что Виолетта проведет его мимо ловушек. Он думал лишь об одном – как бы не оступиться в темноте и не упасть. Вот это было бы совсем некстати.
Сталкер не доверял удаче. Не верил в счастливый случай. И не надеялся на судьбу. Поэтому, когда прошившие тело мертвого бомжа трубки ударили сталкера в спину и он, потеряв равновесие, полетел-таки на землю, он не испугался. И даже не почувствовал растерянности. Его смущал лишь один момент – он не знал, с чем имеет дело. Это здорово осложняло ситуацию. Но не делало ее вовсе безнадежной. Едва упав, Григ тут же перевернулся на спину и увидел множество трубок – скользких, покрытых не то кровью, не то слизью, а может, и тем и другим одновременно, – падающих на него сверху, готовых обхватить его тело со всех сторон, скрутить, связать, проткнуть насквозь… Сделать из него то, что было нужно ему.
Ему!
Да, именно в этот момент сталкер почувствовал, а может, каким-то другим образом понял, что это живое существо. Глупое, наивное и до невозможности эгоистичное, как любой младенец. Именно эти качества должны были обеспечить его выживание. И они же превращали существо, быть может, даже наделенное разумом, в кровожадное чудовище. Оно, как младенец, понятия не имело о том, что существуют такие категории, как добро и зло. Откуда ему было это знать? Весь смысл существования сводился для него к одному – к самовыживанию. На любых условиях и любой ценой…
И, когда гибель уже казалась неизбежной, когда, казалось, с мыслью о том, что это конец, уже можно было смириться, сталкер почувствовал, как внутри у него родилось нечто новое, чего он никогда не знал. И даже не подозревал о его существовании.
А затем произошел взрыв.
Вернее, Григу показалось, что это был взрыв.
Что-то будто разорвало его изнутри и выплеснулось наружу…
Григ медленно втянул воздух сквозь стиснутые зубы.
Ему это только показалось или же воздух на самом деле сделался густым и тягучим?
Он по-прежнему лежал на земле. Но он все еще был жив. И это уже было странно.
Комок переплетающихся трубок висел над ним, застыв в стремительном броске. Капля слизи, а может быть, крови, сорвавшаяся с конца одной из трубок, зависла в сантиметре от носа сталкера. Григ осторожно поднял руку и взял ее двумя пальцами. Капля была холодная и твердая, как сухая горошина.
Сталкер отщелкнул каплю в кусты, откатился в сторону и поднялся на ноги.
Мир застыл, будто оцифрованное изображение.
Не было ветра. На кустах не шевелился ни единый листик.
В нескольких метрах от сталкера стоял с выброшенными вперед руками бомж. А из ладоней его тянулись длинные, извивающиеся трубки.
Григ сделал два шага назад и нашел Виолетту. Машинка тоже неподвижно стояла на месте.
Миг обратился в вечность.
А может быть, это вечность съежилась до размеров мгновения?..
Впрочем, какая разница.
Григ поднял с земли катану, взялся обеими руками за рукоятку и рассек острием воздух. Если он и нарушил при этом какие-то основополагающие физические законы, то внешне это никак не проявилось.
Ну, что ж…
У него был шанс, которым глупо было бы пренебречь. Во всяком случае, он сам так считал. Быть может, потом он всю оставшуюся жизнь будет жалеть о содеянном. Но это будет потом. А сейчас Григ знал, что ему делать.
Он поудобнее перехватил рукоятку меча и принялся за работу…
…Капли дождя стучали по пластиковому подоконнику.
И вдруг монотонный стук разбивающихся капель исчез.
Григ поднял руку и двумя пальцами взял одну из повисших в воздухе капель. Она была холодная и твердая, как сухая горошина. Григ покатал каплю между пальцами, улыбнулся и кинул ее за окно.