Ржавый рассвет
Шрифт:
Те, что были в скафандрах, наконец предоставили нам право пользоваться собственными ногами и почти сразу вообще исчезли из поля зрения, а экипаж между тем радостно встречал своего адмирала.
Преданность этих вампиров не могла не тронуть, и, хотя выражалась сдержанно, дышала неподдельной искренностью. Джеральд выглядел откровенно счастливым. Оставшаяся за спиной обезображенная усадьба, казалось, вообще не занимала его мыслей. Он здоровался сердечно почти с каждым, перебрасывался с подчинёнными быстрыми фразами, улыбался,
О нас Джеральд не забыл даже в порыве единения с командой. Встреча вообще не затянулась, короткая радость сменилась деловой серьёзностью, экипаж разбежался по боевым позициям, или как это называется в космическом флоте. Джеральд лично проводил нас в удобную каюту и передавая на руки Грейс Мышь, которая уже пришла в себя и внимательно разглядывала всё вокруг, посоветовал как следует отдохнуть и не бродить по кораблю, потому что приватиры сейчас слишком заняты, чтобы баловать нас экскурсиями, а гражданским передвигаться без сопровождения по его судну не положено.
Дверь он не запер, и я подумал, что вести себя так, как просят, нормальное проявление вежливости. Я пока не знал, что задумал Джеральд, и что происходит вообще, но слишком устал, чтобы всерьёз об этом переживать.
Беспокоила единственно Мышь. Всё же для ребёнка испытание казалось чрезмерным: двое взрослых с трудом приходили после него в себя, но дочка лишь посмотрела серьёзно и сказал, что ей не было страшно, ведь Джеральд помог ей, а она ему, они были заняты делом и старались не пугаться.
Вникать в это странное заявление пока не стал, решив потом поговорить с Мышью серьёзнее. Мы отмылись от грязи, перекусили готовой едой, которая нашлась в холодильнике, и улеглись втроём на широкую постель.
Почему-то казалось, что самое страшное позади. Я не знал, куда держит путь судно, но верил, что наши неприятности остались в прошлом. Убедила меня в этом безмятежно заснувшая Мышь. Она улыбалась.
Отдохнув, я почувствовал себя совсем хорошо, голова побаливала и горло словно кислотой прополоскали, но учитывая, что пришлось недавно пережить, недомогание следовало счесть пустячным. Грейс сказала, что у неё всё прекрасно, Мышь требовала завтрак и выглядела хоть и немного взбудораженной, но вполне довольной жизнью.
Я уже прикидывал, как бы мне связаться с Джеральдом и выведать у него, что ждёт мою семью в будущем, когда в дверь деликатно постучали. Вампир вошёл, лишь после того, как получил разрешение, и сообщил, что Джеральд желает со мной немедленно побеседовать.
Фигуру парня ловко обтягивала красивая форма, да и остальные члены экипажа щеголяли в мундирах, я успел разглядеть, пока меня вели по коридорам и рабочим залам. Я не понимал сути происходящего вокруг, но все были при деле и выглядели уверенными и спокойными.
Джеральд тоже преобразился. Я не вдруг узнал его
Он улыбнулся, жестом отпустил сопровождающего и предложил мне кресло.
— Это моя адмиральская рубка. Сюда, как ты понимаешь, мало кто вхож, но для тебя сделали исключение.
— Спасибо! — сказал я серьёзно.
Вампиру за многое следовало быть благодарным. Как я понял, собственно командное помещение располагалось за следующей дверью, а привели меня в приватную комнату, предваряющую святилище, но вероятно, и такой допуск следовало понимать как знак дружеского доверия.
— Борис, я хочу объяснить тебе, что именно затеял. Будущее планеты касается всех нас — это само собой, кроме того, я хочу обратиться с просьбой.
— А разве не всё ещё завершилось? — вырвались у меня не совсем обдуманные слова, но Джеральд не рассердился.
— Я несколько раз пробовал завести этот разговор, но планы свои полностью не озвучивал, да и были на то причины. Пока информация могла утечь, не стоило ею бренчать направо и налево, зато теперь мы уже на линии атаки и предъявим намерения в ближайший срок.
Я вгляделся в решительное властное лицо адмирала Тенебрис-Алиса и понял, что не могу понять, мучают его ещё боли или уже нет, зато совершенно уверен, что мерзкое зелье полностью утратило над ним власть. Мой приятель Джерри взошёл на свой пьедестал и оставил внизу не только руины дома, остов сгоревшего флаера, прочее застрахованное и канувшее в прах имущество, но и мирные привычки респектабельного помещика.
Он продолжал:
— Пока законы дурны не слишком важно, как следят за их исполнением. Можно действовать грубо или мягко, но рано или поздно игра за равновесие закончится плохо, поэтому начинать надо с основ.
— Поменять законы? Король Оливер не захотел нас услышать.
— Тогда почему бы не поменять короля?
Я не сразу понял:
— Заговор? Переворот? Разве такая власть, полученная обманным путём, не обернётся впоследствии ещё большим злом чем попрание скверного закона?
Джеральд беспечно пожал плечами.
— На самом деле схема всегда работала и не устарела до сих пор, но для её осуществления мне не хватит заговорщиков. Свернуть шею старой коронованной амёбе и посадить вместо неё молодого амбициозного кандидата будет нетрудно, вот только впоследствии придётся ломать систему, и те, кого она устраивает, составят слишком сильную оппозицию ещё не окрепшей власти. Мы втянемся в дрязги и дело остановится.
— Тогда как?
— Война. Следует выразить свою волю не тайно с кинжалами, а открыто с пушками.