С 3

Живцов Николай

В мое объяснение Головачев не поверил. Морщась, отмахнулся, как от вранья.

– Если ты думаешь, раз в Москве все обошлось, и ты теперь можешь творить все, что захочешь, то ты сильно ошибаешься! – принялся он меня воспитывать. – Ты не обнаглел, являться на доклад в таком виде?!

– Товарищ подполковник, я планировал доложиться завтра утром. У меня командировка по сегодняшнее число включительно, - попытался я объясниться, но не помогло.

– Планировал он, - будто бы сплюнул Головачев. – Твоя обязанность -

строго выполнять приказы и распоряжения вышестоящего руководства! А не творить все, что в голову придет! Почему не предупредил, что едешь в Ставропольский край?! – долбанул он кулаком по столу.

– Не знал, что надо было, - я смотрел в пол, чтобы не вспылить и не послать всех по извилистому маршруту. Накалять было не в моих интересах, я это понимал, даже будучи не совсем трезвым.

– Детский сад, - прокомментировал мою отговорку со своего места Мохов. – Ты, Чапыра, офицер или кто? Ты уже старший лейтенант, а ведешь себе как беззаботный студент. Позволяешь себя являться на доклад в пьяном виде. Должностные инструкции не выполняешь, приказы игнорируешь, субординацию совершенно не соблюдаешь! Илья Юрьевич, с этим надо что-то делать, - переключился он на начальника следствия.

– Займусь, товарищ полковник. Лично, - пообещал Головачев.

– Давай рассказывай о своих приключениях, все по порядку и со всеми подробностями! – немного остыв, велел мне Мохов.

– Так, товарищ полковник, я подписку о неразглашении дал, - обломал я начальство, тем самым, чуть не вызвав новый взрыв гнева.

Но вопреки моим ожиданиям установилась тишина. Начальники молча переглянулись между собой.

– Хотя бы про свою командировку в Москву расскажи. Как приняли, кого видел?
– предложил альтернативу, разочарованный обстоятельствами Мохов.

– Нормально приняли, разместили прямо в здании министерства. Встречался с Щелоковым и Генеральным прокурором Руденко.

– А Генеральный прокурор здесь с какого бока? – удивился Головачев.

– Мы с ним методику расследования серийных убийств обсуждали, - важно заявил я. – Будем маньяков ловить по науке.

– Какую еще методику? Каких маньяков?
– стремительно начал бледнеть мой начальник.

Когда он схватился за сердце, я сорвался с места.

– Илья Юрьевич, таблетки при вас или в кабинете? – пытался узнать я, но тот только мычал.

Поднялась суета, все забегали и заголосили. Секретарь орала в трубку, требуя машину Скорой помощи. Мохов материл меня последними словами, одновременно пытаясь впихнуть в рот Головачева, найденную в его кармане таблетку. Я тоже не стоял, а налил из графина в стакан воду.

Скорая приехала минут через пятнадцать, врач объявил о подозрении на инфаркт и забрал с собой больного. Я помог вынести на улицу носилки, проводил служебную машину рассеянным взглядом и совершенно трезвый отправился домой.

На душе было пакостно.

Вроде все делал правильно, а в результате пострадало полгорода, кто получил травмы во время беспорядков, кого после арестовали, лишились должностей коллеги из Невинномысска и сейчас ждут результатов служебного расследования. Сам же я умудрился ввязаться в конфликт с КГБ, который для меня, понятное дело, ничем хорошим не закончится. И в завершении довел до инфаркта начальника, в общем-то неплохого человека.

Нечего сказать, плодотворно использовал отгулы.

А в профите что? Внеочередное звание и премия в размере двух окладов.

Я рассмеялся. Прохожие покосились на меня и, на всякий случай, отошли подальше.

Попавшаяся на пути телефонная будка замедлила мой шаг. Она оказалась пуста, и я поспешил этим воспользоваться.

– Зудилину можно? – спросил я секретаря юридической консультации. – Оля? Привет, - через минуту я уже улыбался. – Хочу тебя увидеть. Оля, приезжай пожалуйста. Или давай, я к тебе приеду, - не обращал я внимания на холодный тон. – Понятно, - прослушав по инерции еще несколько коротких гудков, я повесил трубку.

Возращение выдалось безрадостным. Никому я здесь нафиг не сдался.

– Ну, наконец-то! – я поднял глаза и увидел возле своего подъезда донельзя возмущенную Алину. – Я тебя уже час здесь жду! Замерзла вся! Чего стоишь? Или ты мне не рад? – закончила она с подозрением в голосе и во взгляде.

– Рад, - выдавил я из себя, мысленно охреневая от скорости распространения по городу слухов.

– Что-то не похоже, - надула она губки.

– Алина, я просто устал, - сказав это, я обогнул девушку и зашел в подъезд.

– Даже не спросишь о коте? – услышал я за спиной сперва голос, а затем цокот каблуков по лестнице.

– Как кот? – послушно спросил я.

– Отлично! Обжирается целыми днями да спит на том же диване, что и ты. Мама в Ваське души не чает. Отец тоже любит с ним на коленях вечерами посидеть.

– Рад, что у вас у всех все в ажуре, - произнес я, открывая дверь в квартиру.

– А ты как съездил? Отец сказал, что у тебя все хорошо, и что тебя даже наградили, - выпалила Алина, снимая пальто и разуваясь.

– Нормально съездил, и да, у меня все хорошо, - подтвердил я.

– Бедненький, устал, - меня погладили по щеке и пожурили. – Опять с кем-то подрался.

– Я ни с кем не дрался, - начал было я, но плюнул и ушел в ванную.

Когда вышел, на кухне что-то шкворчало.

– Я тебе плов из дома принесла, - отвлеклась Алина от сковородки. – Мама готовила, - улыбнулась она. – Хлеба тоже прихватила. Полкаравая. Знаю ты его любишь.

Я уселся на табурет и наблюдал как девушка сервирует стол. Трикотажное платье облегало ее фигуру, ухоженные волосы были распущены и красиво падали на ее хрупкие плечи.