С английским флотом в мировую войну
Шрифт:
На этот раз корабли прошли, быть может, еще в более близком расстоянии друг от друга, но, несмотря на это, на мостике царило поразительное спокойствие, и ни одно лишнее слово не нарушало торжественной тишины. В таких случаях наиболее ясно сказывается морская дисциплина и передающееся из поколения в поколение профессиональное хладнокровие, которое вместе со строгим самообладанием является наиболее характерной чертой английского моряка. В самый критический момент, когда вдруг приходилось избегать опасности совершенно неожиданных столкновений, на мостике не было слышно ни одного громкого слова команды. Рулевой у штурвала и сигнальный старшина получали приказания вполголоса, почти шепотом, и только машинный телеграф работал быстрее и чаще обыкновенного. Впоследствии я узнал, что два линейных крейсера прошли сквозь строй нашей эскадры, а два наших корабля прорезали строй 4-й эскадры. Вскоре после того, как миновала последняя эскадра, небо разъяснилось, и яркое весеннее солнце осветило ту часть флота, которая очутилась сзади нас. На «Queen Elisabeth» был поднят
Король Георг и адмирал Стерди
Жизнь в Скапа-Флоу.
Из наших тактических занятий меня заинтересовала новая постановка ночных артиллерийских стрельб. Щиты, по которым стреляли из крупных орудий со стволами и орудий среднего калибра, освещались время от времени на несколько мгновений лучами прожекторов, установленных на нашей кормовой башне. Это была подготовительная практика, англичане вообще не пользовались прожекторами, чтобы не выдать неприятельским миноносцам местоположение своих кораблей. Немецкий флот, напротив, при отражении атак английских миноносцев, широко пользовался прожекторами. Недостатки и преимущества обоих методов почти равнозначны. Гранд Флит решился теперь испытать метод немецкого флота.
В начале апреля мы узнали об объявлении войны Соединенными Штатами Америки. Это ни для кого не было неожиданностью, все ждали этого события уже с февраля, когда Германия возобновила беспощадную подводную войну.
10-го апреля командующий 4-й эскадрой адмирал Стерди 7* давал парадный обед по случаю исполнившегося 125-летия морского сражения у острова Доминика, где английский адмирал Родней разбил французский флот под командой адмирала де Грасс. Предшественник флагманского корабля адмирала Стерди, с тем же названием «Hercules», особенно отличился в этом бою. Во время обеда адмирал произнес речь о значении упомянутого боя для английского флота, о Роднее, Кларке и о старом линейном корабле «Hercules». Мне пришлось также произнести несколько слов, так как адмирал в своей речи обращался ко мне, как к представителю союзной державы, который в течение двух лет разделял судьбы Гранд Флита. Сражение при Доминике было мне хорошо знакомо. Я продолжил поэтому речь адмирала и указал, что история часто повторяется, но редко случается, чтобы тот же народ извлек из этого большую пользу. В былые времена английский флот слепо придерживался простой кильватерной колонны, как единственно возможного боевого строя. Один только Родней в сражении у Доминики осмелился нарушить эту тактику и одержал блестящую победу. К сожалению, в новейшее время мы опять начали следовать в тактике готовым рецептам, которые уже в то время были осуждены, хотя и по другим причинам. Я выразил поэтому надежду, что адмирал Стерди, известный во флоте тактик, при первом благоприятном случае последует примеру адмирала Роднея.
7
Адмиралу Стерди за сражение у Фолклендских островов, где были уничтожены немецкие крейсера эскадры графа Шпее, был дарован титул баронета Фолклендских островов.
12-го апреля в десять часов вечера с флагманского корабля был сделан сигнал, что неприятельская подводная лодка находится в бухте Скапа-Флоу. Тотчас были приняты меры для отражения подводных атак. На всех кораблях пробили боевую тревогу, задраили заранее указанные в расписании переборки, развели пары и выслали катера с противолодочными бомбами. Мне лично казалось, что тревога была ложная с целью приучить команды и корабли к подобным случаям. Однако на следующее утро радиотелеграф оповестил нас о присутствии неприятельской подлодки в южном проливе Хокса между минным и сетевым заграждением. Сведения исходили от гидрофонных станций, оборудованных на островах вокруг рейда Скапа-Флоу. Будучи установлены в различных пунктах, они могли брать пеленг той точки, откуда доносился шум винтов подлодки, и таким образом определять её местоположение. В обозначенном районе пролива Хокса было взорвано с берега несколько гальванических мин, и после этого шум винтов больше не улавливался гидрофонами.
Линейный корабль « Vanguard»
Взрыв линкора «Vanguard».
Из событий этого лета заслуживает особого упоминания гибель линейного корабля «Vanguard», имевшая место 9-го июля 1917 года в Скапа-Флоу. «Vanguard» стоял на якоре всего в нескольких кабельтовых расстояния от «Benbow». В 10 ч. 30 м. вечера неожиданно раздался потрясающий взрыв, и весь корабль наш ощутил удар, как будто от залпа крупных орудий. Я выскочил на палубу и увидел в темноте за якорным расположением нашей эскадры – гигантский столб дыма, как будто изнутри освещенный. Уже были отданы приказания об отсылке катеров к месту катастрофы. На палубе слышались негромкие приказания офицеров.
Спасенные два матроса рассказывали, что они спали в подвесных койках, когда случился взрыв. Каким чудом они были выброшены из коек и очутились в воде, а также о том, что произошло перед этим на корабле, они не имели ни малейшего понятия. Произошёл ли взрыв от разложения взрывчатого вещества в снарядах или от необнаруженного во время пожара в зарядном погребе или, быть может, от адской машины, принесенной каким-нибудь предателем на корабль в то время, как он недавно чинился в одном из южных портов? Эти вопросы не были никогда разрешены, и молва высказывала самые различные предположения.
Подводная война.
В феврале возобновилась неограниченная подводная война, и снова усилилась блокада английских берегов. Сторожевые корабли, вооруженные пароходы и другие оборонительные средства, которыми боролись с угрожавшей опасностью, не были в состоянии помешать быстрому росту потерь в торговом тоннаже, а система конвоев не могла быть организована достаточно быстро и широко. Только после того, как Соединенные Штаты, объявив войну, предоставили Антанте все свои эскадренные миноносцы, быстроходные пароходы и моторные суда, Англия получила и в этой области превосходство в силах, необходимое для отражения подводного врага.
Энергичный американский адмирал Симс прибыл в Англию как раз в тот момент, когда опасность достигла наивысшего предела. На основании сведений, помещавшихся в газетах, он составил себе очень оптимистическую картину о положении союзников на море. Но после первых же дней пребывания в Лондоне американскому адмиралу пришлось убедиться, что он глубоко заблуждался.
В своих воспоминаниях, напечатанных в журнале «Pearsons Magasine» (октябрь 1919 г.), он следующим образом описывает свои первые впечатления в Лондоне: «Английское Адмиралтейство дало мне возможность ознакомиться со всеми обстоятельствами и статистическими данными, которые скрывались от общественного мнения. Данные эти с бесспорностью доказывали, что Германия через 4 или 5 месяцев выиграет войну, и Британской империи придется сдаться на милость или немилость победителя. В день моего приезда в Лондон я посетил первого морского лорда адмирала Джеллико, которого я знал раньше. После взаимных приветствий адмирал взял с письменного стола сводку потерь торгового флота за последние месяцы и передал ее мне… Подсчет цифр показывал, что немецкие подводные лодки потопили в феврале 436 ООО тонн, в марте 603 ООО тонн, а за следующие месяцы сумма потерь торгового флота, судя по результатам первых дней апреля, должна была достигнуть 900 ООО тонн. В общем потери были в три или четыре раза больше, чем об этом сообщалось в газетах…
Эти колоссальные цифры были для меня столь неожиданны, что я не удержался и выразил мое удивление адмиралу Джеллико. «Это так, на самом деле, – ответил тот с таким спокойствием, как будто речь шла о погоде, а не о будущности Британской империи. – Мы не сможем продолжать войну, если потери будут дальше расти тем же темпом». «Что вы предполагаете делать?» – спросил я. «Всё, что только возможно. Мы усиливаем всеми способами наши средства борьбы с подводной опасностью, стараемся использовать для этого каждое судно, энергично строим эскадренные миноносцы, моторные катера и другие мелкие суда, насколько мы можем. Положение тем не менее весьма серьезно, и мы настоятельно нуждаемся в помощи, которую только вы можете нам оказать».
«Германия стоит, по-видимому, на пути к выигрышу войны», – заметил я. «Да, это так и будет, и весьма скоро, если только мы не сможем сократить наши потери», – ответил Джеллико. Вскоре я убедился, что и данные о числе уничтоженных немецких подводных лодок не соответствовали действительности. Предполагалось, что с начала войны немцы потеряли 54 подлодки, но адмирал Джеллико сообщил мне, что на немецких верфях еженедельно строятся три новых подлодки. Газеты разглашали, будто несколько немецких подлодок добровольно сдались. Это была неправда; ни одна немецкая лодка не сдалась. Сообщения эти печатались лишь бы подействовать на нравственное и духовное равновесие противника… Специалисты, наиболее осведомленные в этой области, высчитали, что у Англии не хватит силы сопротивления долее 1 ноября 1917 года, если потери будут продолжать расти в том же масштабе. Мне пришлось обсуждать положение также с отдельными министрами, например, с Бальфуром, лордом Сесилем и сэром Эдуардом Карсон. Все они описывали мне положение совершенно в другом духе, чем они делали это в своих публичных выступлениях. В речах, предназначенных для общественных кругов, они старательно избегали всего, что могло бы ободрить настроение врага, но в разговоре со мной они по существу повторили все то, что я уже слышал от адмирала Джеллико! Серьезность положения заставила английское правительство послать в Америку специальную комиссию под председательством Бальфура. Это были тяжелые дни для Антанты.