С автоматом в руках
Шрифт:
– Готовятся к путчу, - сказал Климеш. Миновав Народную площадь, пограничники медленно шагали по Вацлавской площади к музею. Прага уже вовсю готовилась к генеральной забастовке. Об этом свидетельствовали лозунги, передававшиеся по радио, и листовки. На заводах создавалась народная милиция, несколько ее патрулей уже встретилось по пути. Перед "Мелантрихом" Климеш остановил их на краю тротуара.
– Что-то там происходит. Народу - тьма. Подойдем поближе.
У здания галдела большая толпа молодежи. Это реакционно настроенные студенты требовали, чтобы их пустили внутрь, и остервенело трясли большие железные решетки, не обращая внимания на призывы к порядку со стороны нескольких милиционеров, стоявших
– Именем закона я требую, чтобы вы разошлись, - обратился к толпе Климеш, окруженный ребятами с автоматами на груди. Те, кто стоял у ворот, на шаг отступили. Поручик, воспользовавшись этим, стал протискиваться к входу, где стояли подстрекатели. Стромек и Роубик помогали ему, остальные оттесняли крикунов от здания. Рабочие за решетками, завидев помощь, что-то кричали, но что - понять было невозможно. Стоял такой гам, что вахмистры и друг друга-то почти не слышали.
– Откройте! - кричал Климеш через решетку рабочим из народной милиции. - Пустите их внутрь!
Те поняли и открыли ворота. Тяжелая железная решетка разошлась в обе стороны, и около десятка зачинщиков ворвалось во двор издательства национальной социалистической партии. Поток людей понес внутрь и Цыгана, но он схватился за решетку и укрылся за воротами.
– Хватит, - закричал поручик. - Закрывайте! Началась нелегкая борьба, но лесовчане и рабочие
действовали слаженно, и ворота снова закрылись. Последним удалось попасть внутрь Стромеку. Какой-то студент из толпы плюнул ему в лицо. Тогда вахмистр приоткрыл решетку и влепил студенту звонкую пощечину. Лесовчане вместе с Климешем устремились за группой, которую впустили. "Свободное слово" в тот день не вышло: передовые силы партии отстранили реакционное руководство. В коридорах валялись документы, печатные материалы, бумага.
Скандалистов заблокировали на втором этаже, откуда те не могли сбежать.
– Ну, господа, чего же вы хотите? - спокойно спросил поручик непрошеных гостей.
– Выпустите нас! - закричал мужчина в красном берете.
– Ведь вы же стремились сюда, не правда ли? - усмехнулся Климеш.
– Вы не имеете права держать нас здесь! - напустился на поручика другой.
– Я и не хочу этого делать. Только сначала вы должны объяснить причину устроенного вами дебоша.
– Мы здесь у себя дома! - истерически закричала какая-то девица.
– Этого, мадам, вы можете мне и не говорить, - рассмеялся поручик. Лучше приготовьте документы. Все.
Те с неохотой начали доставать свои удостоверения. Милиционеры по распоряжению Климеша позвонили тем временем в органы государственной безопасности. Студенты уселись на лестнице. Их было больше пятидесяти. Они с презрением смотрели на вахмистров и их помощников. На площади уже воцарилась тишина. Лишь небольшая группа прохожих ждала, что будет с теми, кто оказался в здании. Поручик вызывал одного за другим и вместе с Хлоупеком, вопреки многочисленным возражениям, обыскивал задержанных. Печатные материалы антисоциалистического содержания, свернутые транспаранты и подобный материал поручик складывал на стоящий рядом стул. Он отобрал у задержанных также складные ножи, два кинжала и портфель с каким-то белым порошком. Почти все задержанные уже были обысканы, когда Мачек обнаружил в кармане пиджака щуплого очкастого студента пистолет и патроны.
– А это оружие для чего? - спросил поручик. - Раз решение на него у тебя есть?
– Нет.
– Плохо твое дело, приятель, - сказал один из рабочих.
– Ладно, поговорим с тобой потом.
Лесовчан находка изумила. Будь дело на границе, они не стали бы
Хлоупек передал командиру список задержанных. В это время подъехали машины органов государственной безопасности и вошли четверо: один - в штатском, трое - в форме.
– Сколько их? - спросили они.
– В две машины поместятся, - сказал Климеш и передал вошедшим списки, материалы и пистолет. Чело век в штатском даже присвистнул, взглянув на бывшего владельца оружия.
Между тем наверху, на последнем этаже, шло заседание комитета действия работников издательства "Мелантрих"... Климеш оставил свой отряд в здании издательства, а сам уехал. Лесовчане и рабочие по очереди дежурили и отдыхали в креслах или прямо на полу. Утром им на смену пришли двадцать новых членов народной милиции, товарищи с "Вальдески". Завязался разговор, вспоминали прошлое. Через несколько часов вернулся Климеш. Он присоединился к разговору и рассказал, что участвовал в гражданской войне в Испании, был в интернациональной бригаде. Там он воевал в чине капитана, но на родине ему отказались присвоить это звание. Побывал он и в концентрационном лагере, откуда ему удалось бежать. До войны участвовал в движении Сопротивления в районе Ческе-Будейовице. Детство его было тяжелым. Мать ходила по домам стирать белье, часто ели лишь одну похлебку. Друзья вовлекли его в прогрессивное молодежное движение, а когда началась гражданская война в Испании, он пошел сражаться против фашистов...
– Теперь очередь дошла до нас и здесь, - сказал он. - Нужно решительно выступать против каждого, кто хочет повернуть нас вспять...
Они вышли из здания издательства, обошли вокруг музея и боковыми улицами прошли на Карлову площадь. Здесь собралось несколько сотен людей, которые пришли выразить свою поддержку правительству Готвальда. По пути лесовчане встретили двух сотрудников КНБ, конвоировавших трех юнцов на ближайшую станцию КНБ. Один из задержанных кричал:
– Да здравствует демократия! Да здравствует Бенеш!
Лесовчане остановились рядом с группой членов ЧСМ - делегатов вчерашнего съезда заводских комитетов. Делегаты собирались ехать домой, хотя им и не хотелось уезжать, и очень обрадовались, встретив пограничников из своего края. Вдруг к ним подбежал невысокий мужчина в комбинезоне и кожаном фартуке, видимо дворник, и сообщил:
– В Ресловце вышли на демонстрацию студенты. Они несут флаг!
– Обойдем их, - решил Климеш.
Демонстрацию они увидели уже издали, перед зданием факультета. Студенты шли через Карлову площадь, впереди несли государственный флаг.
– За мной! - приказал поручик и вскочил в пустой трамвай. - Поезжай потихоньку в сторону демонстрации, - сказал он водителю, - только очень медленно. Всем лечь на пол. Как только доедем до первых рядов демонстрантов, я выпрыгну и схвачу того с флагом. Остальных мы разгоним!
Судя по транспарантам, студенческая делегация направлялась к президенту в Град. Здесь собралась реакционная молодежь пражских технических учебных заведений.
Когда до первых рядов демонстрации осталось каких-нибудь двадцать метров, трамвай остановился. Поручик и Хлоупек выскочили первыми и в мгновение ока вырвали из рук растерявшегося студента флаг. Поручик свернул его и протянул в трамвай вожатому. Между тем остальные лесовчане тоже выскочили из трамвая и вклинились в толпу студентов. Большинство молодых людей в панике разбежалось. Тех, кто оказался повоинственнее, пришлось задержать. Водитель и несколько прохожих помогли пограничникам. Через десять минут от демонстрации не осталось и следа. Только Манек заработал себе шишку на лбу. Красивая была шишка, хотя он даже не заметил, как в этой суматохе обзавелся ею. У Мачека кровоточила губа, но он считал, что это пустяк.