С автоматом в руках
Шрифт:
– Я слушал последние известия, - сказал дежурный. - В Праге, кажется, произошли важные события. Только мне не удалось много послушать - времени не было.
Им было понятно, почему именно они уезжают из Лесова. Остальные коммунисты сражались с бандами. Тонда, как интендант, должен был остаться из-за своих служебных обязанностей. Густа был шофером. Иван Олива, Пепик Репка, Гофман и Гаек оставались в Лесове.
Павелка выдал командировочные удостоверения, проверил обмундирование и оружие. В ожидании автобуса все молчали. Вот так кончился для них бал. Через полчаса пришел автобус, уже наполовину заполненный сонными вахмистрами с соседних
В автобусе никто не знал подробностей. На соседней заставе к ним присоединилось еще пять вахмистров. Потом они ехали по .незнакомой дороге через пограничные горы. Ребята спали на своих вещмешках, обмотав ремни автоматов вокруг ладоней. Пробираясь по высоким сугробам, автобус раскачивался из стороны в сторону. Не спал только молодой просветработник, сидевший рядом с водителем. Он следил за дорогой. Только этим двоим была известна цель поездки.
Цыган проснулся от холода. Им оставалось проехать еще несколько километров пути. Он потянулся и пытался понять, глядя в замерзшее окно, где они находятся. Просветработник обратился к Янишу:
– Разбуди остальных. Сейчас мы будем на месте.
– Я чувствую себя совсем разбитым, - ворчал Роубик. - И голова болит. Проклятый бал!
– Ничего, вещмешок на спину, и все пройдет, - усмехнулся Мачек.
– Не надо было тебе столько пить вчера, - заметил Стромек, шаря под сиденьем в поисках свалившейся туда фуражки.
Автобус въехал в какую-то деревню. Начинало светать, в окнах зажигались огни. Наконец автобус остановился у большого двухэтажного здания. Сквозь переднее стекло было видно оживление, царившее во дворе. Ребята вышли в морозное утро. Во дворе на вещевых мешках сидели пограничники. Их было человек пятьдесят. Подняв воротники, они курили и тихо разговаривали. Цыган, Стромек и другие увидели здесь и некоторых знакомых по пограничной школе. Мачек сразу исчез куда-то, но вскоре вернулся с котелком горячего чая.
– Без рома, но сейчас и так сойдет...
– Если бы он был с ромом, то я скорее бы замерз, чем прикоснулся бы к нему. После того, что было вчера... - проговорил Стромек, с жадностью глотая горячий чай.
Они закурили. Есть не хотелось. Сверток, принесенный тетей Благоутовой, остался нетронутым, как неприкосновенный запас. Всех мучило любопытство: что будет? Подъехал еще один автобус, полный вахмистров. Только они вышли, как во дворе появился высокий капитан и приказал маленькому прапорщику объявить построение. Офицер принялся проверять, с каких застав и сколько людей прибыло. Оказалось, что некоторые еще запаздывают.
– Подождем, - решил капитан. - Разойдись!
Ребята сидели на морозе, окоченевшие, невыспавшиеся, и ждали. Некоторые шепотом ругались: неужели нельзя было разместить их где-нибудь потеплее? Вскоре, однако, появился старый, ободранный, залепленный снегом автобус. Он привез подкрепление. После новой переклички оказалось, что во дворе собрались все, кроме тех, кто был серьезно болен. Так, по крайней мере, доложили командиры групп.
– Хорошо, - сказал прапорщик. - Теперь пойдемте в учебный класс на первом этаже.
При входе каждый получил по банке
– Товарищи! Вы здесь для того, чтобы в случае необходимости навести порядок в столице. Реакция выступила открыто, она готовит удар по нашему общественному строю. У нас есть сведения о некоторых действиях, которые она собирается предпринять. Был обнаружен и склад оружия. У наших границ отмечается повышенная активность иностранных войск. Вы относитесь к числу тех, кому можно больше всего доверять. Вы проявили себя как сознательные и дисциплинированные воины. Теперь мы ждем приказа двинуться к Праге. Это все. В классе поднялся шум.
– Спокойно, - приказал только что вошедший прапорщик, - одна рота, которую мы здесь сформировали, отправится немедленно! Остальным оставаться в полной боевой готовности.
Он порылся в списках и принялся читать состав взводов новой роты. Воинские звания он не называл. В списках первого взвода лесовских ребят не оказалось. Они переглянулись: неужели их оставят здесь, когда в Праге дело принимает скверный оборот? Первый взвод направился к дверям.
– Второй взвод, - продолжал прапорщик и первыми прочитал фамилии всех лесовских ребят. Те сразу же схватили свои вещмешки и направились к выходу вдруг начальство передумает. У выхода стоял Трнени. Он по хлопал Стромека по плечу:
– Ну, лесовчане, покажите, на что вы способны! Выйдя во двор, Хлоупек, командир их группы, сказал:
– Надо держаться всем вместе, ребята. При любых обстоятельствах не откалываться.
– Не бойся, - заверил Мачек. - А вот теперь я чего-нибудь съел бы.
– Сейчас не будем ничего разворачивать, - отрезал Яниш. - Потерпи, пока тронемся в путь.
Их построили и повели к маленькому вокзалу.
– Покажите им кузькину мать, этим буржуям! - кричал какой-то усатый железнодорожник. - Смело, товарищи!
– Не бойтесь! Мы постоим за Готвальда! - ответили пограничники. Началась посадка. Цыган оказался в вагоне первым и занял для лесовчан единственное купе первого класса, за что заслужил от товарищей похвалу. Они забросили, свои вещмешки в багажное отделение, а оружие повесили. Мачек снова заныл:
– Я умру с голоду, - а сам тем временем уже ловко разрезал хлеб, вспомнив свое поварское ремесло. Цыган разделил на шесть равных частей добрый кусок копченой свинины.
– Домашнего копчения, - вздохнул он, - это тебе не то же самое, что из магазина. А еще здесь есть сало со шкварками, шпиг и пироги. Золотая тетя Благоутова...
– Как там кончился бал? - вспомнил Цыган.
– Да что там, - проворчал в ответ Хлоупек, - ты же знаешь, что хорошо. Павелка все устроил. Да, жаль, жаль...
Все подумали о том, что было бы там после полуночи: проводы девушек, расставания возле спящих домов, поцелуи. Но все это не состоялось. Их ждала Прага, там происходили важные события. Просветработник довольно долго растолковывал им, что перед ними стоят сейчас и другие задачи, а не только охрана границ. Маленький прапорщик то и дело проходил по вагону, проверяя, чем они заняты.