С блокнотом по Корее. Версия 2.0
Шрифт:
Казалось бы, зачем продвинутой Южной Корее уличные телефоны-автоматы? Ответ банально прост. Нынешние смартфоны потребляют слишком много энергии, и батарея может в любой момент совершенно неожиданно разрядиться. Не оставаться же без связи? Ну и, возможно, есть люди, которые хотят сделать анонимные телефонные звонки.
6. Нищенка и офистель
Однажды майским днем 1990 года на ступенях подземного перехода под площадью у универмага «Син ceге» («Новый мир») я увидел женщину в грязной одежде с двумя такими же грязными измученными детьми. Они сидели на ступенях и отрешенно
В подземном переходе у гостиницы «Лотте», в начале улицы Ыльчжи, практически каждую ночь на скамьях спят грязные бездомные, укрывшись с головой старыми газетами [4] .
А еще как-то раз мы с нашим шофером Ким Бёно поехали на рынок часов, что находится у западной окраины рынка «Пхёнхва» («Мир»). Подъехали к перекрестку, вышли из машины. И вдруг к нам подошла полная женщина, измазанная чем-то, одетая в грязное синее платье, направилась к В. Л. Марковскому, директору Балета на льду, и сказала ему по-корейски, протягивая руку: «Дайте денег, дайте денег!» Испуганный шофер отогнал нищенку и прошептал мне: «Скажи директору Балета, что она сумасшедшая, что просто потеряла рассудок». Сидевшая неподалеку торговка овощами, сконфуженно улыбаясь, повторила вслед шоферу: «Извините, пожалуйста. Извините. Она сумасшедшая».
4
В 2010-х годах в указанном подземном переходе ночующих бездомных уже не стало.
Горничная гостиницы «Лотте» получала в 1990 году порядка $900 в месяц. Шофер нашей автомашины (первый из двух работавших в тот год с делегацией Ленинградского государственного балета на льду) – 500 тыс. вон, что составляло примерно $700. Говорил, что жить тяжело. Квартплата порядка 46 тыс. вон. Но это не его квартира, арендованная. С жильем, мол, вообще плохо.
У него швейцарские кварцевые часы – будто бы свадебный подарок. Кожаный ремешок часов подклеен скотчем – совсем сносился. Но старается одеваться респектабельно: костюм, рубашка, галстук, поношенные дорогие ботинки и каждый день – чистые белые носки.
Мне долго не давал покоя вопрос о том, кто же живет в богатых особняках в районе, расположенном неподалеку от президентского дворца.
К примеру, дом президента фирмы, владеющей гостиницей «Лотте», г-на Чан Сонвона (1930–2005), который до этого был главой всей сети универмагов концерна «Лотте», в десятки раз скромнее того, что мне довелось увидеть на холмах района Тонам: огромные по площади двух- и трехэтажные виллы, часто с мини-парками, что для Сеула является невероятной роскошью, а иногда и с прудами и водопадами. Бывает, что такие особняки выстроены в традиционном стиле, что гораздо дороже, чем построить дом в европейском духе.
Случайно я разговорился с жильцом-хозяином одной из таких вилл, не самой роскошной по меркам района, который по манере держаться походил не менее как на высокопоставленного члена правительства. Оказалось, что г-н Чу Чжонбин – профессор медицины, работает в ведущих клиниках Сеула и является главой временной медицинской выставки-конференции, проводимой в 1993 году в Сеуле. По его словам, большинство владельцев аналогичных вилл также врачи.
Необычайно дорогое медицинское обслуживание в Корее, видимо, немало способствует
К 2009 году я обнаружил, что в Корее возникла новая тенденция в строительстве городского жилья, приближенного к «офистелю» (ofifcetel), то есть некоему гибриду офиса и гостиницы (отеля), хотя по большому счету речь идет об обычном частном городском жилье.
Еще в начале 2000-х годов в Южной Корее стали строить многоквартирные дома, которые по форме уже не напоминали вытянутые в длину параллелепипеды, что было типичным для прежней городской архитектуры. В них все квартиры располагались в одну линию. Все более популярными становятся многоэтажные четырехгранники, квадратные в сечении.
В таких домах, как правило, первые несколько этажей занимает автомобильная парковка. В самом центре (в «стержне») здания располагаются лифты, а квартиры устроены вокруг стержня дома, по периметру.
Однако в этих новых офистелях новой стала не только общая планировка дома, но и устройство самих квартир.
Самое главное – это полное исчезновение веранд-балконов, на которых корейцы разводили мини-сады и которые использовали для хозяйственных и эстетических нужд.
Второе отличие от привычных квартир в многоэтажных домах – отсутствие внутренних раздвижных непрозрачных окон, которые создавали эффект традиционного корейского жилого пространства, отграниченного от внешнего мира непрозрачными бумажными окнами и дверьми с деревянным оконным переплетом, оклеенным бумагой.
Еще одним нарушением устоявшегося представления о жилом пространстве служит наличие керамической плитки в коридоре и части гостиной – там, где располагается не отделенная никакими стенами от основного жилого пространства кухня. Нарушение состоит в том, что плитка уложена в той части квартиры, в которой должен быть теплый пол и по которой следует перемещаться босиком. Таким образом, в летнее время, когда пол не отапливается, жильцам приходится ходить по квартире босыми ногами по холодной напольной плитке.
Мебель в таких новых домах тоже практически вся встроенная. Так что желающему сменить меблировку придется прибегать к услугам специальной строительной фирмы, занимающейся еще и интерьерами.
Таким образом, новое дорогое корейское жилье, оборудованное по последнему слову техники, во многом разрушает традиционные представления корейцев о жилом пространстве и напоминает гостиницы нового типа, оснащенные мини-кухнями, стиральными машинами и прочей бытовой техникой, а также стандартным для всех гостиниц прочим оборудованием…
Действительно, в последнее время корейцы стали настолько мобильны в перемене мест работы и жилья, что каждая новая квартира, по сути, – это уже не квартира, а очередная гостиница длительного проживания на переменчивом жизненном пути.
Пятнадцатого декабря 2001 года я был вынужден покинуть гостиницу Сеульского Центра образования и культуры, где проходила юбилейная конференция, посвященная десятилетию создания Корейского фонда. Решил поселиться где-нибудь в недорогом отеле у улицы Тэханно – в районе, хорошо знакомом мне по 1993 году, когда я пять месяцев находился на научной стажировке и жил в общежитии неподалеку. Вдруг захотелось, что называется, вспомнить былые годы.