С царского плеча
Шрифт:
Но никто ее не слушал. Пистолет, который полицейский только сейчас спрятал в кобуру, вызвал в гражданах горячее неодобрение.
— Мальчонку-то подстрелили!
— Совсем уже обалдели, по детям стреляют.
— Врачей надо вызвать.
— А на этого стрелка жалобу прокурору написать!
Чувствуя, что общественное мнение не на его стороне, дежурный быстро обшарил карманы мальчишки. В его руках оказались золотые часы-луковица, с цепочкой, украшенные драгоценными камнями, которые ярко
Дежурный поднял часы повыше, чтобы их все могли видеть, и внушительным голосом произнес:
— Спокойно, товарищи! Эти часы были украдены данным подростком!
Часы произвели впечатление на толпу.
— Вроде как золото.
— И камни драгоценные.
— Откуда же такие часы у мальчонки?
Дежурный указал на поверженного подростка и сказал:
— Часы были украдены у человека, смерть которого расследует все наше отделение!
— Кого же это убили? — заволновалась толпа. — Уж не самого ли пророка из Зубовки?
— Его самого, — устало ответил дежурный и встряхнул пленника за шиворот. — Вставай, парень! Ничего серьезного у тебя с ногой нет. Не придуривайся!
— Болит, — прохныкал парень. — Камнем по ноге, знаете, как больно?
— От синяка еще никто не умирал. А примочку холодную мы тебе можем и у нас в отделении сделать!
— Все-таки надо бы мальчика в больницу, — робко произнесла какая-то очень уж сердобольная женщина.
Но настроение толпы резко переменилось, и теперь на нее со всех сторон зашикали.
— Ничего, не помрет! Как стариков убивать, да ордена и пенсии у них отнимать, так это они уже взрослые. А как отвечать, так сразу детьми прикидываются.
Дежурный рывком поднял перепуганного мальчишку на ноги. По его прыщавому лицу текли потоки слез. И он жалобно канючил:
— Дяденька полицейский, я ни в чем не виноват! Мне больно! Пожалуйста, отпустите меня!
— Сейчас врача тебе вызовем, первую помощь окажем, а потом поговорим с тобой.
— Я ничего не делал.
— Поговорим, тогда и решим, делал или не делал.
— Но я не виноват ни в чем! Отпустите!
— Расскажешь нам, откуда у тебя эти часы, тогда и отпустим.
— Я их нашел! Честно! Ну, спросите хотя бы у моих друзей.
— То-то твои друзья от нас драпанули, как только меня в форме увидели. Что? Совесть не чиста? Поэтому побежали?
— Нет, они просто испугались. Дядя, мы ничего плохого не сделали!
— Только часы у покойника сперли, да?
Но тут нервы у мальчишки окончательно сдали и он завопил:
— Я ни в чем не виноват! Это все они! Это они на него набросились! Это они его убили! Они, они, они! Не я! Нет, не я!
У него началась настоящая истерика. Хорошо, что к этому времени они уже добрались до полиции, где их ждал врач. Он быстро вколол мальчишке какое-то лекарство, а потом, когда тот притих, осмотрел синяк на ноге. На поверхности икры расползалось большое багровое пятно, сосуды у парня были никудышные. Но нога сгибалась и разгибалась исправно.
— Все в порядке, можете его допрашивать, — дал заключение врач. — Перелома нет, сильный ушиб. Только я бы на вашем месте позволил ему немного прийти в себя.
— Допросим, и пусть себе отдыхает в КПЗ, пока начальство не приедет, — вытирая праведный пот со лба, произнес в ответ дежурный.
— Ну, как знаете.
И с этими словами врач удалился. Поняв, что он оказался в руках своих врагов совершенно без поддержки, сынок Вирсавии окончательно приуныл. После успокоительного укола он уже больше не бился в истерике, помалкивал, и, судя по быстрым пытливым взглядам, подросток старался сообразить, чем ему может грозить эта история. Он уже пришел в себя и понимал, что здорово влип.
Глава 12
Со своей стороны, дежурный совершенно не торопился. Он прекрасно сознавал, что преступник перед ним неопытный, с таким легко будет работать, если его предварительно помариновать немножко. Поэтому прежде, чем начать допрос задержанного, дежурный сначала позвонил начальству, обстоятельно доложив, что им задержан подозреваемый по делу об убийстве в Зубовке.
— При нем обнаружены личные часы потерпевшего. Золотые, старинные и с цепочкой. Да, да, подозреваемый пытался продать эти часы. Вполне возможно, что убийство тоже его рук дело.
Сынок Вирсавии каждый раз реагировал на это замечание одинаковым возгласом:
— Я не убивал! Это все они!
Но так как дежурный звонил трижды — сначала он позвонил майору, потом капитану, а потом еще и самому Мурашову, то с каждым новым сделанным дежурным звонком голос мальчишки звучал все менее и менее уверенно. Наконец он совсем стих и с тоской попросил у дежурного:
— Дяденька, вы только маме моей не говорите, пожалуйста, что я с часами натворил.
— Она все равно узнает, когда тебя судить будут.
— Как судить? — встрепенулся мальчишка. — За что? Я же его не убивал!
— Ну, допустим, а часы тогда откуда?
— Часы Валька взял!
— А тебя самого-то как звать?
— Иеремия.
— И уже ложь! Судя по паспортным данным, ты — Константин.
— Но отец Захария меня крестил и назвал Иеремией.
— Видишь, — осуждающе произнес дежурный. — Он тебя крестил, а ты его убил.
— Я не убивал! Сколько раз можно повторять? Это Валька в руках отвертку держал.
Это уже было похоже на начало диалога. И дежурный заметно оживился: