С чего начиналось

Наступило лето 1941 года, пришло время отпусков. Всей семьёй – я, жена, дочь, сын – мы готовились к поездке в Сочи. Я получил путёвки в санаторий Совнаркома, купил четыре билета в скорый поезд – всё складывалось очень хорошо, но какая-то ничем не объяснимая тревога не давала покоя. Мне почему-то не хотелось выезжать из Москвы. И вот в субботу 21 июня я решил посоветоваться

со своим старым другом, народным комиссаром чёрной металлургии И.Т. Тевосяном – стоит ли мне ехать сейчас на курорт или нет? «Но он ведь обязательно спросит: «Почему же, собственно, не ехать?» – подумал я. – Что я ему на это отвечу?» И я решил позвонить и просто попрощаться с ним перед отъездом.

В это время война в Европе охватила многие страны, вернее, под гитлеровским сапогом уже находились почти все европейские государства и тревожиться в общем-то было от чего, хотя договор о ненападении, заключённый с Германией, формально не давал для этого основания. Я был уверен, что, если Тевосян располагает какими-нибудь сведениями относительно военных дел, он найдёт способ предупредить меня.

Так я и сделал. Поговорив о том о сём, я как бы невзначай сказал Ивану Тевадросовичу:

– Собираюсь завтра ехать в отпуск.

– Куда же отправляешься? – спросил он.

– В Сочи.

– Один или с чадами и домочадцами?

– Забираю всех.

– Ну, рад за тебя. Желаю хорошенько отдохнуть. После этих слов я осмелел и уже спросил напрямик:

– Так ты советуешь ехать?

– Конечно, какой ещё может быть разговор. А почему ты сомневаешься?

– Да обстановка какая-то неясная, не до отпуска…

– Напряжённая обстановка уже давно на нашей планете. Они воюют, а мы пока ещё нет, так что следует воспользоваться передышкой и набирать силы. Езжай и отдыхай.

Этот разговор с Тевосяном снял лежавшую на душе тяжесть. Итак, мы едем в воскресенье.

Поезд отправлялся из Москвы в одиннадцать часов с минутами. В десять часов утра я запер квартиру и, поворачивая ключ в замочной скважине, услышал телефонный звонок. Ну, нет, дудки, я уже в отпуске и никаких телефонных звонков слушать не буду.

В нашем вагоне народу было немного. В соседнем купе ехал – также, видимо, на отдых – полковник, а через купе от нас – работник Совнаркома. Он ехал в тот же санаторий, что и мы.

Перед Курском полковник стал собирать вещи. Когда я проходил мимо его купе, он спросил:

– Вы не сходите в Курске?

– Нет, мне дальше.

– И мне тоже нужно было дальше, но вот приходится сходить.

– Что же делать, коль нужно, то нужно. Разные бывают обстоятельства.

Полковник недоуменно посмотрел на меня:

– Вы что же, ничего не знаете?

– А что такое?

– Война! Гитлеровские войска перешли нашу границу. Идут бои.

Это было как удар обухом по голове.

В это время поезд остановился у платформы станции Курск. Полковник взял свой чемодан и, прощаясь, посоветовал

мне тоже немедленно возвращаться в Москву.

Я решил сойти в Харькове: там у меня были знакомые, оттуда мне легче будет добраться до Москвы. К тому же сходить в Харькове решил и мой второй сосед по вагону, работник Совнаркома. В Белгороде поезд остановился, и в соседний вагон сел новый пассажир. Мы стали его расспрашивать о новостях, и он подробно рассказал нам все, что знал сам.

– Сегодня в шесть утра я сам слушал радиопередачу, – говорил он. – В Германии государственный переворот. Гитлер арестован. К власти пришло правительство Риббентропа.

Мы слушали его и верили всему, что он говорил. Верили потому, что для нас война все же была полной неожиданностью. Но значительно позже, уже после окончания войны, я узнал, что немецкая пропаганда прибегла к заведомой дезинформации, чтобы усыпить бдительность советских людей.

Пассажиры, направлявшиеся на отдых в Сочи, стали держать совет, как быть: возвращаться в Москву или же ехать дальше? Пришли к выводу, что надо ещё раз попытаться получить точные сведения в Харькове и уже тогда принимать окончательное решение.

В Харькове, снова посоветовавшись, мы все же решили ехать дальше, до Ростова, – там одного из пассажиров должны были встречать и там мы получим достоверную информацию.

От весёлого отпускного настроения не осталось и следа. Тревога сжимала сердце. Дети перестали резвиться. Мы с женой молчали.

В Ростове в соседнее купе вошёл полковник госбезопасности. Мы познакомились. Я сказал ему, где и кем работаю. Был я тогда заместителем председателя Комитета стандартов при Совете Народных Комиссаров СССР.

– Ну, а кто я, вы сами видите. Да, неудачное выбрали время для своего отпуска, – сказал он.

Я рассказал ему о том, что мы услышали от белгородского пассажира и на харьковском вокзале.

– Глупости все это! Идёт война. Гитлеровская армия перешла во многих местах нашу границу. Я советую вам ехать до Сочи, а оттуда уже в Москву. Иначе вы можете застрять где-нибудь на промежуточной станции. Кстати, я тоже еду в Сочи. Но, конечно, не отдыхать. Правда, и в Сочи вам будет нелегко сесть в вагон. Оттуда в первую очередь будут отправлять офицеров – им надо немедленно вернуться в свои части. Но вам-то помогут получить место в вагоне – директор санатория Совнаркома сумеет сделать это.

Поезд остановился у станции перед самым Туапсе. Я вышел на перрон и у окна одного из вагонов встречного поезда увидел наркома судостроительной промышленности И.И. Носенко.

– Ты куда направляешься? – спросил он меня.

– В Сочи.

– Сумасшедший! Как ты оттуда выбираться будешь? Знаешь, что там сейчас делается? Сколько вас в вагоне?

– Шесть человек.

– А я от самого Сочи стою у окна – у нас в купе двенадцать.

– Но что же делать? Ведь если я сойду здесь, мне вообще не попасть на поезд.