С чистого листа 1
Шрифт:
Джина охнула.
– Он становится лучше!
Боже, как же мне нравится быть шестнадцатилетним!
– Да, детка, куда лучше!
Той ночью мы занялись любовью еще дважды, и каждый раз я не торопился, трогал её тело и медленно входил в неё.
Джина открыла все радости множественного оргазма, и я осознал насколько же она громкая. Мне оставалось лишь надеяться, что не придут соседи! Мы закончили заниматься этим после полуночи, хоть никто из нас и не хотел останавливаться. Однако, нам все же нужно было помыться и отвезти девушку к родителям. Мы приняли быстрый душ
Я как следует её расцеловал.
– Когда мы увидимся снова?
– В понедельник, в школе.
– Будем более конкретны. Когда мы сможем повторить? Думаю, в школе у нас с этим возникнут проблемы, – ответил я.
Джина хихикнула.
– На пару дней мы точно в пролете. Я не могу приходить к тебе в будни, а в выходные – рождество.
– Твои родители работают в неделю после рождества?
– Да! Я буду дома совсем одна! Чем же мы займемся, мне интересно?
– Я лизнул ей ухо и она мило съежилась. Если я прийду утром, то может что-нибудь и придумаем.
Джина еще раз поцеловала меня и я отправился домой.
Глава 19. Счастливого Рождества и Нового Года
Суббота, 25-е декабря, 1971 год.
В рождественское утро я подъехал домой к восьми. Еще раз я порадовался тому, что живу к югу от линии Мэйсона-Диксона. Снежное рождество звучит ужасно мило, но поверьте, это не так. Из-за снега происходит масса несчастных случаев, погибают люди. Я провел пятьдесят лет в пригороде Нью-Йорка, где шесть месяцев в году идет снег, четыре месяца стоит холод, а оставшиеся два – Июль и Август, просто пиршество для комаров, что вырастают до каких-то невообразимых размеров. Восемь футов снега – обычное дело для нашего района, а в некоторых частях штата выпадает и того больше! Куда больше!
Я прошел через главную дверь, чтобы обнаружить большую часть своей семьи. Разумеется, Сьюзи всего десять, вот она всех и разбудила. Моя мать, Нана и Сьюзи сидели в гостиной. Папа готовился к тому, чтобы готовить завтрак и только Хэмильтон сидел у себя в комнате.
Я привез с собой несколько пакетов с коробками в подарочной обертке, которые Сьюзи тут же выхватила из моих рук и разложила около дерева. Мама позвала Хэмильтона, папа тоже вышел поздороваться.
В доме Бакмэнов было несколько традиций, ёлка была одной из них. Её ставили в первые выходные декабря, и она оставалась на месте до Нового года. Когда ты покупал подарок, то должен был оставить его у дерева – священного места. Никому не разрешалось подглядывать в них заранее, под угрозой лишения подарка. Но поднимать подарки и трясти их, угадывая что внутри, разрешалось.
Когда мне было двенадцать, под деревом появилась огромная коробка адресованная мне, от Хэма и Сьюзи.
Она была большой и тяжелой, внутри что-то грюкало, врезаясь в стенки коробки. Подарок стоял в центре комнаты, так что подсмотреть никак бы не удалось. Почти месяц
До конца своей жизни я становился центром насмешек на рождество.
Еще одной большой традицией было то, что Хэмильтон получал два подарка. Верите или нет, но этот маленький засранец родился 25-го декабря. Как правило, подарки на рождество выдавались утром, а на день рождения – вечером, за столом. Еще нужно было покупать ему именно два подарка. Никакие уловки не проходили: Нельзя было сказать, что один стоил слишком много и считается за два. Нет, один утром, второй вечером. Но оставшийся год он сидел без подарков.
Как и почти вся остальная семья. Мой день рождения был в ноябре, а родители родились в Январе.
Только у Сьюзи хватило ума появиться на свет в июне и получать подарки каждые полгода.
Как только все собрались в гостиной, Сьюзи принялась за работу, раздавая подарки, я сел на диван в ожидании своих, но ничего не получил. Ну, я знал достаточно, чтобы не волноваться, наверняка получу в конце огромную кучу подарков. Однако, спустя пару минут даже родителям стало интересно куда же делись мои подарки. Они даже сказали Сьюзи их найти. Никому и в голову не могло прийти, что их вообще нет в комнате.
Да, их здесь не было.
Под деревом не осталось ни одной коробки предназначенной для меня. Я глянул на маму с папой с приподнятой бровью, они лишь уставились на меня в ужасе.
– Где подарки Карла? – спросила она.
И наконец-то, хотя бы раз, никто меня ни в чем не мог обвинить. Папа, мама и Сьюзи начали громко обсуждать что к чему. И тогда все осознали, что молчит только мой брат, Хэмильтон. Я посмотрелана него и увидел легкую ухмылку на лице, выражение, которое полностью исчезло, когда родители начали спрашивать его, где мои подарки. Всем своим видом он показывал превосходство.
– Я не знаю, где его подарки!
Больше он ничего не сказал.
Родители продолжили всех расспрашивать, включая Хэмильтона, беседа стала достаточно громкой. Я все понял за тридцать секунд. Папа глянул на меня, когда я сказал Хэмильтону.
– Маленький ты засранец. Ты и в этот раз нагадил?
– Что такое? – спросил отец, махнув всем рукой для молчания. Он затесался между мной и Хэмильтоном.
Тот лишь невинно глянул на меня и повторил.
– Я не знаю, где его подарки.
– Нет, не знаешь… – согласился я, – Откуда тебе знать, куда они свозят весь мусор! Хотя бы раз в жизни ты не солгал. Я почти впечатлен.
Отец замер на месте, а мама охнула, не веря.
– Карлинг, немедленно извинись! Хэмильтон бы ни за что так не поступил! Он не мог!
Я просто улыбнулся.
– Очень даже мог. Всё, что ему нужно было сделать – это прокрасться сюда в ночь, когда выносят мусор, забрать подарки и спустить их вниз, а затем спрятать в мусоре так, чтобы было незаметно.