С чистого листа 1
Шрифт:
С каждым годом он становится всё агрессивнее и опаснее по отношению ко мне. И случай с подарками – только одна из многих козней, которые он против меня строил. Однажды, когда ты подрастешь, мы поговорим об этом и я расскажу тебе обо всем подробнее. Верь мне – я ушел лишь потому что не чувствовал себя в безопасности рядом с ним. Если бы я продолжил жить дома, то рано или поздно один из нас ранил бы другого. Я ушел, чтобы этого не произошло.
Не знаю, как будут обстоять дела в доме теперь.
Я ушел и, возможно, Хэмильтон остепенится. Но я должен тебя предупредить, будь осторожнее
Наш брат рыскает по всему дому. Если у тебя есть дневник, то он наверняка читал его. Если ты получишь почту, то он её прочитает. Уверен, Хэмильтон обыскал все твои ящики и шкафы. Тебе нужно купить сейф, как у меня, и держать личные вещи под замком. Попроси отца купить тебе такой. Если он откажется, то позвони мне и я сам его тебе куплю.
Попроси папу установить себе на дверь защелку и замок. Снова же, если отец откажется, то я помогу. Я хочу, чтобы ты была в безопасности.
Я не часто буду приходить к нам домой, но я по прежнему живу в городе. Звони мне, когда захочется. В конверте ты найдешь несколько моих визиток. Держи одну в кошельке или сумочке, остальные раздай своим тётям и скажи им, что я переехал. Маме с папой это не понравится, но всё равно расскажи, а затем дай визитки. Так ты будешь в безопасности.
Когда я переехал, то снова заскочил в типографию и распечатал новые визитки, с моим новым номером и почтой. Я знал, что родители никому не расскажут о моём переезде. Это очернит прекрасную славу семейства на публике, Бакмэны не могли этого позволить!
Помни, я всегда буду твоим старшим братом. Если тебе будет страшно или ты захочешь поговорить со мной, то позвони. Мы поговорим по телефону или я приеду и встречусь с тобой. Знаю, ты запуталась, но когда повзрослеешь, то поймешь меня немного лучше.
С любовью,
Карл.
PS: Заботься о Дэйзи. Я по ней скучаю, но знаю, что ты тоже любишь и не даешь её в обиду. Спасибо.
Я вытащил письмо из машинки, перечитал его несколько раз, исправил пару строчек и перепечатал. Прикрепил пару визиток и закрыл конверт, который положил в больший конверт с той частью, что предназначалась для папы. Я отправил его к папе в офис, с пометкой "Личное". Через неделю позвоню Сьюзи убедиться, что она получила его.
К тому моменту головная боль почти прошла, хоть в животе засело одно очень гадкое чувство. Я чувствовал себя так, будто оставлял Сьюзи на произвол судьбы. Хэмильтон никогда не был агрессивно настроен по отношению к нашей сестре, но теперь, когда меня не стало рядом, кто знает – успокоится он или повернет свой гнев в её сторону? Я просто не знал.
В первый раз он всегда был дружелюбен с ней и её сынишками, был у них любимым дядей, как гордо объявила моя мать. Он водил ребят в кино и на бейсбол. Однажды мама даже сказала Мэрилин, что из него бы вышел хороший отец. Мэрилин уставилась на неё, не веря своим ушам и сказала, что нет, он был бы отвратительным
Мама не нашла, что ответить.
Я поздно позавтракал соком и большим куском фруктового торта. Да, я знаю шутки, но в доме Бакмэнов их любили*. Настолько, что один мне даже удалось забрать. Уверен, что на рождество меня тоже ждал торт, но теперь он был в мусорке. Я оделся и поехал к Джине на воскресный ужин.
Родители девушки очень тепло меня приняли. Я уклонился от вопросов о том, что мне подарили на рождество, простым "одежду и всякое для школы".
На Джине было надето ожерелье, которое я ей подарил. Не думаю, что видел её хоть раз без него с той самой ночи, когда мы ходили на танцы! Мы болтали в школе, но родители не разрешали нам видеться в будни. Я был довольно таки возбужден, а она несколько раз шептала мне на ухо, что очень хочет уединиться.
Но я лишь улыбался и прошептал ей.
– Сегодня, когда ляжешь в кровать, сними одежду и начни трогать себя.
Джина шокировано глянула на меня.
– Я не могу это сделать!
Я лишь ухмылнулся.
– Что? Снять одежду? Ты спишь в пижаме? – она покраснела и просто кивнула, – Так сними её, никто не увидит!
– О Боже!
– А затем потрогай себя там, где ты хотела бы, чтобы я тебя потрогал, – сказал я ей.
– О Боже! Какой ты мерзавец!
Джина убежала и потом отказывалась рассказать мне, сделала ли это. Я лишь смеялся и знал, что сделала. Но она ни за что не расскажет. Уж точно пока мы не останемся одни и я не начну делать это с ней снова.
В этот день всё было точно так же. Выдалось пару минут, когда её отец вышел из комнаты, а мать возилась на кухне и я прошептал ей на ухо.
– Ну как, надеваешь свою пижамку?
Джина покраснела и ускакала помогать матери на кухне. Я посмеялся и пошел за ней.
В отличии от дома Бакмэнов, где всем заправляли протестантские традиции, здесь на рождество не готовили индейку. Всё было очень по-итальянски, и мы доедали лазанью. Еще была паста и анчоусы, свежий чесночный хлеб, острые перцы и овощи, а еще Кьянти.
Мистер Колосимо глянул на меня, наполняя мой стакан и я пообещал вести себя как подобает. Было очень вкусно.
Затем мы спустились в подвал и болтали там, набитые едой не меньше, чем если бы ели индейку. Это продолжалось до вечера, пока я не ушел. Джина провела меня до двери, родители остались внизу, что дало нам небольшой момент приватности.
Она посмотрела на меня с надеждой.
– Ты придешь завтра, да?
– О, да! Я приду! Коты уходят, мышке хочется позабавиться! Конечно! Когда мне явиться?
– Они уедут к восьми.
– Буду в девять, мало ли что, – сказал я.
Она кивнула.
– Если увидишь машину около дома, то даже не останавливайся. Просто проезжай мимо и позвони мне.
Я быстро поцеловал её и открыл дверь.
Обернувшись, на моём лице появилась ухмылка.
– Сделай мне одолжение.
– Какое?
– Надень ту пижаму, о которой мы всё с тобой болтаем.
Она возмущенно взвизгнула и шлепнула меня по руке. Я пошел к машине не переставая смеяться.